101. «Зачитывание?»
102. «Зачитывание, да. Она не против этого».
103. «А рассказать просто своими словами не можешь?»
104. «Ну я рассказываю и плюс ещё подтверждаю вот какими-то…»
105. «Не знаю, тут тоже Я не могу сказать ничего. Может быть правильно, может быть неправильно: как это делается, при каких обстоятельствах, как ты чувствуешь в этот момент ребёнка, какое его состояние, насколько он расположен это послушать… Или ты просто потихонечку выработаешь у него явное неприятие в дальнейшем Последнего Завета».
106. «А я её спрашиваю: “Хочешь, я найду такое место вот к этой ситуации?”».
107. «Вот так творчески и должна будешь решать…»
108. «Она говорит: «Хочу», и я ей ищу это».
109. «И Я не могу сказать больше чего-то. Вот ты и решаешь самостоятельно, и ничего Я тут не подскажу. Главное – не навязывать. Но навязывание – это специфическое явление, когда вы пытаетесь донести до человека что-то, что он в данный момент не желает воспринимать. Вот тогда вы начинаете навязывать».
110. «Я правильно понимаю, что где-то до восемнадцати лет я ей могу подсказывать какие-то свои понимания, даже если она не спрашивает? Это и есть воспитание? Какие-то свои взгляды…»
111. «А родитель и даёт своё понимание. А разве родитель ничего не объясняет ребёнку вообще до восемнадцати лет? Родитель и объясняет.
112. Но если у вас сформировалось видение всего с позиции Последнего Завета, так а чем же вы тогда будете делиться? Так вы этим видением и делитесь, оно ж вам дорого, это видение».
113. «Ты всё время говоришь, что женщине неправильно подсказывать. Вот меня и смущало, что я всё время ей что-то пытаюсь подсказать, хотя она меня не спрашивает».
114. «А разве Я говорил, что женщинам нельзя ничего подсказывать детям? Где ты такое увидела?»
115. «А я помню такой этот ответ, что только детям очень маленького возраста. Я думаю, двенадцать лет – это уже не очень маленький возраст. Правильно или неправильно – до сих пор не знаю».
116. «Ты делишься своим видением. От того, как ты делишься этим видением, очень многое зависит. От того, как ты это делаешь.
117. Но это не значит, что до восемнадцати лет вообще ничего не проговаривать. То есть получается, что вообще нельзя проговаривать ничего? Только детям маленького возраста, когда ребёнок ещё и слова, может быть, не понимает, да?»
118. «Ну да, когда ему четыре-пять…»
119. «Вот тогда ему интересны твои рассказы будут».
120. «А как определить, когда он уже достаточно взрослый?»
121. «Это будет определять твоя мудрость. Это твоя зрелость будет постепенно менять какие-то режимы, формы, качество. Ты меняться будешь – и будет меняться твоя подача».
122. «Я правильно понимаю, что, когда ей исполнится восемнадцать лет, я замолкаю, уже больше без её вопроса я ничего не говорю. Так?»
123. «Смотря как. Ты затрагиваешь тему, где нельзя дать подсказку. Смотря как. Смотря как всё делается.
124. Можно донести что-то, не проговорив ни одного слова, но донести, и человек действительно поймёт это. Можно и так сделать. Это всё зависит от мудрости самого человека, кто что-то пытается донести. А можно наговорить целую лекцию, и никто ничего не поймёт».
125. «Здравствуй, Учитель. В первой заповеди говорится о том, что в определённых ситуациях человек должен остановить другого человека, если тот угрожает. Я понимаю, что в подобных ситуациях неизбежно появляется агрессия (я сейчас говорю о ситуациях, когда в миру что-то, допустим, происходит). Внутри неизбежно я чувствую появление каких-то страхов, какой-то агрессии, каких-то переживаний и так далее. И я делаю для себя вывод, что к таким ситуациям было бы здорово всё-таки внутренне быть готовым, иметь какую-то физическую подготовку.
126. И вопрос такой: будет ли благоприятным предлагать заниматься, допустим, восточными единоборствами, в частности айкидо, либо не надо (ведь с кем не должно этого произойти, с тем не произойдёт, а происходит с теми, кто притягивает к себе)? Нужна такая подготовка?»
127. «Здесь будет очень сложно дать какую-то подсказку, однозначно правильно решающую ситуацию. Ведь то, что даётся в Последнем Завете, рассказывает о взаимоотношениях другого мира, совершенно другого общества. И применить Последний Завет в обществе, которое существует, очень проблемно.
128. Получается, максимальная эффективность и реализация Последнего Завета происходит, только когда собираются единомышленники и они пробуют максимально это выразить.
129. Но при контакте с окружающим миром это может восприниматься слабостью и удобным моментом, чтобы использовать вас в выгодных для себя целях. И, получается, здесь будет очень сложно взаимодействовать так, чтобы помочь другому человеку.
130. Чтобы научиться пользоваться айкидо или какими-то другими упражнениями через тренировки, в любом случае нужно одно понимать – что применить такие усилия против агрессивно настроенной личности не получится, если ты не умеешь противопоставить энергии агрессии аналогичную энергию в ответ. То есть боевой дух должен быть.
131. Иначе любое обучение каким-то упражнениям ничего совершенно не даст. Ученик будет отлично себя чувствовать на площадке тренировочной, он может очень эффективно исполнять приёмы, но, как только начнётся агрессия, он остановится, он ничего сделать не сможет.
132. Но выработать боевой дух… значит, в нём надо тренировать это боевое, то есть он должен проходить через боль, через тренировку, где ему просто будут делать серьёзно больно и он должен понимать, что ему надо победить этот страх внутри, переживание. То есть ему надо будет вырабатывать боевой дух. Но это уже, конечно, не Последний Завет.
133. Это немножко другая особенность. Но это (Я сейчас опять же возвращаюсь к началу) вопрос, где нельзя соединить Последний Завет с тем, что существует в мире. Это зависит только от вас самих: как вы сами на это реагируете, как вам хотелось бы в этом участвовать.
134. Но это два разных явления, где чем больше развиваешь боевой дух, тем больше будешь терять какие-то духовные ценности. И наоборот, развиваешь духовное – будешь понимать, что ты теряешь боевой дух, у тебя он будет теряться. То есть ты не воин становишься.
135. Это условно – «воин света». Но слово «воин» – это уже уходящее что-то, первобытное, уже совершенно ненужное, которое потихоньку должно отмереть. Просто есть человек, о воине говорить нет смысла. Воин – это зверь, всё.
136. И вот два разных явления, и тут Я никак не дам такое что-то серединное, что хорошо так удовлетворит, мягко ляжет в одну и в другую сторону. Это уже вы сами решаете.
137. Где-то вполне, может быть, будет нужно и физическое усилие. То есть вы видите, к примеру, страдает кто-то, кто слаб (мужчина видит, что страдает женщина; ребёнок может пострадать от агрессии кого-то, кто может даже угрожать жизни), – и попробовать остановить, конечно, можно. То есть нельзя сказать, что духовному человеку это делать нельзя. Так нельзя сказать, конечно: он может.
138. Но как он будет применять, как сочтёт нужным – это, опять же, его творчество, его внутренняя ответственность, его внутреннее решение, его внутренний опыт, который он накопил. То есть это определять будет его действия (как он оценивает эту ответственность).
139. Ведь одно и то же действие разрешающего характера одним может восприняться, его внутренним миром, смягчающе, а для другого это может быть очень разрушительно. То есть это зависит от того состояния, в котором вы находитесь, какое вы имеете внутри себя качество восприятия реальности.
140. То есть чем выше духовно развивается человек, тем ему опасней проявлять агрессию, она сильнее будет действовать уже на уровне информации. То есть чем больше человек разбирается, проваливается в структуру тонкого мира, тем сильнее он может его заставлять вибрировать. Если он на поверхности находится этого мира, этой тонкой структуры, то, как бы он по ней ни шлёпал, лёгкая волна будет расходиться, он не сильно её обеспокоит.
141. Но когда у него появляется возможность проваливаться внутрь структуры, он начинает очень сильно на неё воздействовать: чем глубже, тем сильнее. А духовное развитие предполагает более глубокое проникновение в мир Материи. И тогда мысль человека становится очень действенна, одна только мысль, его желание начинает реализовываться с гораздо большей силой, чем у того, кто туда так не входит. Вот поэтому здесь такая двоякая штука: чем больше духовное развитие, тем больше надо оберегаться от проявления агрессии.
142. И для того, кто менее вошёл в мир Материи (находится, как сейчас Я выразился, где-то на поверхности), как бы он ни орал, ни кричал, ни проявлял агрессию, для него так не будет разрушительно. У него такой внутренний мир, он пока по-другому не может, и ему позволительно будет это сделать. То есть это как бы не даст большого негативного отклика именно в связи с тем, что именно он это сделал, а не кто-то другой.
143. Поэтому тут никак Я ничего не скажу. Это вы смотрите и выбираете, решаете. Но, опять же, не забывая Последний Завет, ориентиры, которые пробуете в себе воспитывать».
144. «Я понял».
145. «Но, пока находитесь в этом мире, как-то контактировать вам придётся».
146. «Именно поэтому и спрашиваю. Пребывать в спокойствии и твёрдости духа необходимо в любой ситуации, какая бы ни происходила. И соответственно, если, как мне кажется, человек, который имеет хотя бы какую-то подготовку физическую, психологическую, может справиться в такой ситуации, оставаясь внутри (пусть это не боевой дух, хочется применить какой-то другой образ) в уверенности внутренней какой-то, что он может справиться.
147. И может быть, даже эта уверенность подействует на того человека, который проявляется неправильно в силу определённых обстоятельств, и даже этим можно успокоить человека».
148. «Может быть. Но нельзя сбрасывать вот эту силу агрессии. Когда кто-то подходит и проявляет её, её можно ощутить очень сильно. То есть это как такая волна, и, если к ней не быть готовым, просто руки опустятся, человек встанет и… он может растеряться. И вот проявить тут уверенность… может, и получится. Но…»
149. «Так я поэтому и спрашиваю: может, надо тренироваться всё-таки?»
150. «Ну, тут Я уже не тренер».
151. «В процессе строительства дома я столкнулась со своей такой внутренней сложностью. Когда уже стены возводятся и я вижу, что окно маловато, мне очень сложно подходить к строителям и просить окно расширить. Я иду на страх, говорю об этом. И это было не один раз. Потихонечку это как-то преодолевалось, но обо мне создался такой образ, что я как бы капризничаю. Иду на стройку, меня уже встречают, говорят: «Ну что тебе ещё теперь не нравится?» И сейчас у меня задача – в себе разобраться, где у меня действительно капризы…»
152. «Это просто не женское мероприятие. Ты входишь в мужской мир, и от того, как ты будешь общаться, многое может зависеть. От того именно, как ты будешь общаться. Можно, улыбаясь, советуясь, потихоньку подвести к нужному для тебя решению. Можно поругаться, это уже другое решение. То есть тут по-разному можно общаться, располагая к себе собеседника».
153. «Ну да, я как-то и уговаривать пробовала, и всплакнуть…»
154. «И можешь посоветоваться, предложить. Скажи: «А что вас смущает? Давайте, может, попробуем вот так сделать». Спроси их, что смущает. Может, ограничено время, они собирались за какое-то одно время успеть, а тут столько переделок, и они чувствуют, что теперь не успеют из-за этих переделок. Но это ли смущает?»
155. «То есть понимание проявлять всё-таки, да, как-то?»
156. «Это общение… тут только общение. Но это не будет для тебя комфортно. Поэтому Я не дам подсказку, как пообщаться, чтобы всё было нормально».
157. «Да, то есть я не должна с себя требовать, чтобы я…»
158. «…пошла и по-свойски себя чувствовала легко там».
159. «Да, и без последствий…»
160. «Нет-нет. Как женщина ты не должна добиться такого состояния. Это неправильное состояние. Потому что, если мужчины нормальные, они тоже по-другому будут себя вести, не так, как ты сейчас уже успела обозначить (это уже говорит о ненормальном состоянии мужчины).
161. Видите, у вас у всех столько всяких накладок возникает, и вы, их проявляя, ставите бесконечно друг друга в неловкое положение. Но вы вынуждаете друг друга переживать там, где при нормальном общении не должно было возникнуть этого обстоятельства вообще.
162. Чуткий мужчина должен предчувствовать вот эти состояния женщины: её переживания, её беспокойство. Он сам переспросит и проявит готовность выразить умение по-другому как-то проявить помощь. И тогда у женщины вообще не возникнет никакого комплекса.
163. А если приходится говорить, а он начинает кривляться, говорит: «Ну что, опять не нравится?», то это он сам начинает капризничать. То есть он начинает себя вести уже не по-мужски.
164. И получается, ты входишь в область мужскую по-женски, а он в области мужской ведёт себя по-женски», – улыбнулся Учитель.
165. «Приблизительно так я и понимаю, Учитель».
166. «Лучше рассматривать конкретные обстоятельства, где в какой-то момент Я могу сказать: «Вот здесь уже не надо… это относится к капризу». Лучше вот так подойти, чем обобщать какую-то точку опоры условную.
167. Все эти нюансы лучше пересматривать через конкретные действия уже, где вы для себя поймёте, что именно вам это действие делать не надо. Другому оно, может быть, и неприсущее совсем».
168. «А нормально, что я…»
169. «Вот когда ты скажешь: «Давайте сделаем окно пошире. Я чувствую, что надо пошире» – и сделали его, прорубили, а ты на другой день выходишь: «Знаете, нет, всё-таки широковато. Давайте сузим теперь», – вот это уже будет странно немножко.
170. Это больше походит на каприз, потому что тут уже решать разумно будет сложно. Это надо переделывать дом тогда, если деревянный. Выпилили, а потом как? И нарастить уже становится проблемой. А потом… только опять нарастили – ты скажешь: «Нет, знаете, всё-таки в прошлый раз я сказала верно, всё-таки шире лучше».
171. Ну это уже глупость будет, конечно. Это будет сложно выполнить. Тогда уже можно сказать хозяину или семье: «Вы сначала сядьте дома, решите, как всё-таки должно быть. И потом давайте окончательно решим, уже подойдём к какому-то проекту». А не на ходу, в процессе стройки, всё время корректировать саму стройку, менять какие-то основательные элементы».
172. «То есть в разные стороны: то так, то так…»
173. «Конечно. Это будет уже… ну это даже капризом нельзя назвать. Каприз – это больше какой-то эмоциональный подход: «Мне надоело это видеть. Сегодня у меня настроения нет». Вы как бы выражаете что-то такое, но в эмоциональном плане.
174. А здесь ты пробуешь рассуждать. Но рассуждать в таких случаях лучше заранее и основательно. Потому что, когда начинаешь рассуждать в процессе, это уже проблема.
175. То есть так же как для художника: картину нельзя конструировать по мере создания её. То есть она должна родиться внутри, и тогда ты её выплёскиваешь как песню. Но не начинаешь петь или рисовать и по ходу, после каждого какого-то действия, придумываешь, а что же дальше ещё сделать. То есть это должно излиться из души.
176. Поэтому что-то цельное должно сформироваться. Какие-то детали могут дополнительно родиться впоследствии, в процессе творчества. Но дополнительные детали, не основной сюжет какой-то меняется.
177. Так же и дом: когда строится, какая-то заготовка уже должна цельно представиться, увидеться. Попробовать как-то обдумать и прийти к какому-то цельному видению, посоветоваться.
178. Но строительство (как, может быть, кройка, когда вы создаёте одежду) должно заранее очень хорошо соизмериться. И если уж начали, то чтоб уже хоть более-менее как-то готово было представление».
179. «Ну да, вот с основой я согласна была, всё нравилось, а вот с окнами и с какими-то деталями действительно пришлось попереживать. Ну ладно, я посмотрю на тему капризов ещё, конечно. Раз они сказали, всё равно же надо это поглядеть. Благодарю».
180. «Тебе в этом доме жить, поэтому, конечно, максимально надо всё продумать, почувствовать, чтоб потом не стояла заноза у тебя где-то внутри. Это потом будет мучить: а как это всё переделать?
181. Одно дело – какую-то досочку прибить, поменять одну на другую. Это не страшно. Но выпилить окно, поменять его ширину – это уже может конструктивно быть неблагоприятно. И многие, многие вещи так начинают быть взаимосвязаны. Поэтому лучше изначально основные вещи продумывать».
182. «Учитель, а вот это моё состояние, вот этот страх… Как с этим быть?»
183. «Ну как… так и будет сложно. Это сложно, потому что неправильные взаимоотношения происходят. Когда ты доверяешь человеку, ты, даже не подозревая, что он может обидеться, спокойно это проговоришь.
184. А боишься только в одном случае – вдруг он обидится, вдруг он расстроится, вдруг он проявит ещё и агрессию вдобавок. То есть вы боитесь друг друга. И получается, все сложности отношений, общения только с одним связаны – вы боитесь друг друга.
185. То есть в лице другого человека для вас как бы условно подразумевается нахождение врага какого-то. Ну какое же это нормальное общество может быть? То есть вы живёте как в стае волки.
186. Вроде бы где-то соединяетесь, вроде помогаете друг другу… и настороженно смотрите, чтобы кто-то случайно «кусок мяса» не забрал у вас. Вы сразу тогда начинаете скалиться, защищать свой кусок, вы готовы к этой защите и опасаетесь, что кто-то может утащить этот кусок. Но это звериное состояние.
187. В этом живёт всё общество на Земле. Такое выпендривающееся, условно цивилизованное, говорящее многое о себе (так они много умеют, такие все умные), но они звери, все в состоянии зверя находятся. Ещё даже не сумели быть человеком, стать ещё не смогли пока.
188. Вот как только станете человеком, у вас отпадёт этот вопрос. Вы легко будете советоваться, общаться, рассказывать, вы не будете бояться, что кто-то на вас обидится.
189. Ну, за исключением того, если вы сами не идёте обидеть человека. Вот тут вы, естественно, должны будете подразумевать, что он может и ответить аналогично.
190. Но если вы не имеете такого агрессивного изначально толчка, чтобы сделать больно другому, то уж, как бы вы себя ни проявили, вы не должны будете этого смущаться и бояться. Потому что вы даже не будете догадываться, что человек может подумать что-то нехорошее, осудит вас.
191. У него вообще этого не должно быть, если у вас изначально нет к нему агрессии и нет побуждения сделать ему больно. Вот это он может почувствовать и либо ответит терпеливо на это, либо тоже напряжётся и начнёт проявлять агрессию. Это такое реальное явление, которое всегда чувствуется.
192. Но когда вы подходите с хорошим настроением, не имея агрессии, по идее, никто на любое ваше действие (любое!) не должен отреагировать осуждающе. У него даже не должен возникнуть сигнал этот. Вот это нормальное состояние человека. Норма. Та норма, о которой Я вам уже рассказывал.
193. Но до неё вы пробуете подняться, потому что даже на хорошее действие вы напрягаетесь. Даже на совершенно нормальное, хорошее действие вы способны напрячься и обидеться. Вот такое опасное состояние у человека.
194. И получается, только умело подноси «фитилёк» то в одно место, то в другое – и всё полыхает войнами, революциями, скандалами, митингами и прочим-прочим… Просто надо умело ткнуть «фитиль» в нужное место.
195. Учитесь быть людьми. Вот то, к чему Последний Завет и ведёт. Счастья вам».