112. «Ну теперь, если позволишь, я от себя задам маленький вопрос. Я всё время искал, где она, эта полянка смирения. И недавно мне – бац – как молния: «Да ты ходишь вокруг неё. Просто сейчас она обозначена под именем другим – Семья». И меня как молнией прибило. Я вечером скачками прихожу в Семью, а мне говорят: “Нет, не достоин, пошёл вон”».
113. «И тут же соскочил с «полянки», да?»
114. «Загорелся…»
115. «На полянку забежал – выскочил: «Что это вы расщипались тут, а?» Хочется, чтоб все тебя сразу пирожками накормили, одели, обули, погладили по головке… «Вот я готов таким смиренным быть, сидеть и расплываться, довольный такой, такой смиренный-смиренный…»
116. Вот когда ты улыбнёшься: «Спасибо, братья, я ещё постараюсь. Что мне ещё сделать лучше?», это уже интересно».
117. «Так я только зашёл, а там уже кто лежит, кто дремлет. И только я зашёл, все встрепенулись…»
118. «А ты уверен, что на полянке они лежат?»
119. «Ну а где же? Конечно. Они же в Семье».
120. «Они где-то в буреломе лежат, а ты решил, что там полянка. Нет, там не то. Полянку искать не надо. Она непосредственно под тобой. Поэтому в зависимости от того, как ты начнёшь на неё реагировать, она и плоды даст тебе свои».
121. «Я на второй день пришёл – уже потише… И третий раз тоже не взяли».
122. «Отлично».
123. «Я говорю: “Братья, мне хоть маленький аргументик-то скажите, чтоб я хоть понял почему”».
124. «Так, так. На колени перед ними встань и скажи: “Братья мои родные, я благодарен, что вы мне помогаете лучше понять что-то. Очень прошу, скажите хоть что-нибудь, что мне лучше ещё сделать. Ну хоть что-нибудь”».
125. «Слово в слово всё так и говорил».
126. «Они скажут: «Пошёл вон отсюда». – «Благодарю вас» – и пошёл. Пошёл вон, и всё. Идёшь, радуешься, напеваешь песню, псалмы поёшь. Но ничего негативного чтоб не было в их сторону. Тогда «поляночка» с тобой, ты начинаешь её постигать».
127. «Не было у меня, конечно…»
128. «В этом-то вся и соль. Ну теперь вспомни, как молнией тебя шарахнуло про полянку. Так вот тебе и напоминание, видишь. Вот с неё и надо начинать».
129. «Так вот я и пришёл. Вот смотри, как мне было сказано. Он глаза закрыл и говорит: “Семья выразила тебе пожелание, чтоб ты убрал машину с подворья, а ты этого не сделал. И здесь явно прослеживается неуважение к нашему единству. Поэтому иди и придёшь, когда созреешь”».
130. «Осталось ему добавить ещё: «Иди, сын мой», да?»
131. «Да. Я говорю: “Слушай, ты меня не проведёшь cвоим словоблудием. Ты мне чётко скажи”».
132. «Ну вот видишь…»
133. «И понесло меня… Ну каюсь, каюсь».
134. «Вот, значит, опять ушёл с полянки, соскочил с неё».
135. «Так я только туда зашёл».
136. «Так вот теперь учись на ней стоять, на этой полянке. Вот это есть нормальные условия, где тебе надо на себя посмотреть.
137. Даже если ты не будешь в Семье, будешь до конца жизни так вот приходить в каждую как будто бы Семью, тебя будут гнать в шею, а ты будешь улыбаться, стараться оправдывать, благодарить и нести мир в себе, – да, ты развиваешься. О тебе можно сказать, что ты очень активно, семимильными шагами идёшь и развиваешься. Нормально.
138. Ты, даже и не войдя в Семью, можешь обогнать их всех. Нет таких чётких условий, что, только обозначившись в Семье, ты уже как бы спасён. Нет.
139. Поэтому, даже если ты не попадёшь в Семью и если будешь учиться правильно реагировать на всё, что тебе даётся по жизни, – всё нормально. Потому что в твоей душе видно действительно твоё нормальное желание войти в Семью.
140. Но что-то тебе не даёт туда войти. Либо грязь окружающих тебе не даёт туда войти и замазаться, либо чистота не пускает туда твою грязь пока, которую действительно надо чистить. Ты просто стараешься чистить – и всё.
141. Но чистое всегда отреагирует на чистое благосклонно».
142. Отвечая на один из вопросов встречи первого ноября, Учитель сказал: «Правильнее, войдя в эту Семью, вместе с этой Семьёй начинать решать проблему, вместе обсуждая. Где, естественно, надо же будет понимать, что что-то удастся быстро решить, а что-то никак не будет удаваться сдвинуть. Тоже важное, но не будет удаваться сдвинуть.
143. А не будет удаваться сдвинуть только по одной причине – коллектив Семьи может быть не готов психологически к этим сдвигам, и тогда это сдвинуть не удастся. И это будет также означать, что это, значит, и не надо двигать. Хотя это и было бы с позиции разума интересно.
144. Ведь всё должно быть в соответствии с вашими возможностями. Вы должны стараться сделать что-то лучше, но вы не сделаете более, чем вы способны. Как бы этого ни хотелось, вы этого не сделаете.
145. Поэтому, вместе дозревая к какой-то следующей ступени, надо уметь где-то и проявлять активность, помогая друг другу что-то не упустить очень важное, и в то же время проявлять смирение. Увидев, что не удаётся что-то сдвинуть так, как хотелось бы, надо успокоить себя, смириться и с улыбкой пойти вместе дальше, грамотно и мудро понимая, что происходит в этом случае.
146. То есть это особая тема – коллектив, где надо учиться видеть не так, как вас приучает собственный эгоизм. Потому что многие революции, всякие забастовки – это эгоистический взгляд, элементарный, примитивный.
147. И вместо того чтобы вы могли правильно объединяться и двигаться вместе дальше, вы начинаете разделяться между собой, спорить, стоять на месте, долго размахивать руками, эмоционально что-то выкрикивая. Но при этом ничего интересного делаться не будет.
148. При этом все, кто кричат и громко размахивают руками, очень уверены, что они знают, как это правильно всё сделать. Но сделано ничего не будет. Это и есть большой проигрыш.
149. Вам надо жить, а не стоять и жестикулировать. Жить, творить. Не удаётся многое – сделайте малое, но красиво, интересно. Не суетитесь, не требуйте друг с друга большего.
150. Поэтому надо учиться объединяться прежде всего. А уже объединившись смотреть, что вам не удаётся вместе сделать, почему не удаётся сделать.
151. И, опять же Я повторюсь, что-то если удастся толкнуть, толкайте. Если не удастся толкнуть, смиритесь, улыбнитесь. Дорожите этим коллективом и идите вместе с ним дальше.
152. Не надо думать, что если не удаётся сделать что-то очень важное всему этому коллективу, то этот коллектив проигрывает. Вовсе нет.
153. Коллектив проигрывает, когда он разделяется внутри. Царство делится внутри – рушится. Дом рушится, если делится внутри себя. Вот вы коллектив, вы Семья. Все процессы, которые разделяют вас между собой, разрушают вас.
154. Ваша задача – не разделиться, а соединиться. Поэтому не спотыкайтесь об эти внешние материальные ценности. Дружите, дорожите друг другом, пытайтесь быть вместе.
155. Те, кто не входит в такой коллектив, проигрывают. Неважно, какие у них мотивы. Неважно. Они могут быть вынуждены где-то. Но часто их мнимая вынужденность основана на их собственном неверном толковании происходящего.
156. Но проигрывают все, кто не входит в коллектив. Даже те, кто вынужден не войти. Ему надо минимизировать этот проигрыш, пытаясь решить достойно задачи, которые у него на тот момент есть. Но это всё равно будет в определённой мере проигрыш. Потому что максимально развиваться вы можете только в коллективе.
157. Когда вы друг друга начинаете задевать, когда вы друг друга спрашиваете (или просите показать сберкнижки), вот тогда у вас возникают интересные упражнения по саморазвитию. И как вы реагируете на что-то – вот тут начинают интересные явления у вас внутри происходить.
158. Вот где надо посмотреть внутрь себя, почему вы на что-то реагируете негативно, достойно ли верующему так негативно на это реагировать. Преодолейте себя, это самое большое, что сейчас от вас требуется!»
159. «Понимаешь, Учитель, мне кажется, что сейчас многое в Семье упирается в правила. Порой нагромоздили таких правил…»
160. «Правила должны быть. Но учиться их верно формулировать, определять, устанавливать – это, получается, целая наука, которую надо пройти. Надо научиться это делать.
161. То есть не получится сейчас организовываться в совместных каких-то действиях на основе «кому как вздумается». Вот если нет правил, это значит – кому как в голову пришло.
162. Вот вы пришли: «Давайте завтра чего-нибудь сделаем». – «А как сделаем?» – «Да как-нибудь». – «А во сколько?» – «Да во сколько придём, во сколько получится». Вот наметили труд на завтра, к примеру. Так ничего не получится.
163. То есть нужно правило какое-то. Правило обозначили: вот это должно быть так, а вот это должно быть этак; на это должны прийти вот так-то, так-то, иначе нарушение.
164. То есть правило как будто бы неизбежно требуется в организации совместных действий. Но нередко могут придумываться излишние правила, от неспособности человека оценить суть какой-то задачи. Он пробует это сделать, получается коряво.
165. Другой кто-то увидел корявость, начинает его ругать: «Вот он такой-то, такой-то». Да он не такой, он нормальный. Он просто не сумел по-другому определить правило. Его уровень не позволяет более чётко его сформулировать. Это не болезнь, это не страшно. Это процесс созревания.
166. Это так же как к ребёнку подойти и попробовать ждать от него (от маленького, годовалого, двухлетнего) выражения каких-то предложений сложных. Он ничего не скажет, он начнёт как-то коверкать слова. Он пробует учиться проговаривать что-то странное, примитивное.
167. Но вы же не придираетесь к нему: «А ты чего это так выражаешься? Почему ты такие слова говоришь? Почему так буквы переставляешь?» Вы улыбаетесь умильно: ребёнок пробует делать… вот молодец, уже начинает что-то формировать. И радуетесь. Почему не порадуетесь друг о друге так же?
168. Ведь вы с искренним желанием пытаетесь выразить что-то, что, на ваш взгляд, приведёт к интересному чему-то. Вы все так выдвигаете предложения, беспокоясь о том, что что-то не делается, как-то не так делается.
169. Это в крови у человека такая особенность, это его стремление самоутвердиться в жизни. Но это порой очень примитивно происходит, и часто примитивность связана прежде всего с тем, что человек рассуждает о том, о чём не имеет никакого представления нормального.
170. То есть это всё равно что сейчас комментарии люди пробуют писать о том, что происходит в стране, что происходит в политике, пытаются оценить политиков. А если этих людей спросить, что именно этот человек сделал, у которого им не понравилось что-то, а они и сами не знают, что сделал. Там сказали… там написали… значит, он неправ. А почему он так сделал и вообще делал ли он это – никто не знает. Вот просто надо обсудить всё это и засудить.
171. Помнится Мне, уже смутно припоминается, такое шутливое выражение о том, что несчастье страны прежде всего заключается в том, что все самые лучшие управленцы, знающие, что и как делать, работают дворниками, домохозяйками.
172. Это, как правило, те, кто смотрит телевизор и выражает своё недовольство. Они как будто бы точно знают, почему неправильно, что не так было сделано, что надо было по-другому сделать. Они всё прекрасно знают. Но почему-то находятся где-то на странных ролях в жизни, маленьких, хотя у них такие знающие головы.
173. Это вот эта примитивная потребность рассуждать о том и осуждать то, о чём на самом деле не имеешь никакого представления.
174. И в вас, где бы вы ни были, пытаясь что-то сладить вместе, невольно будут проявляться вот эти задатки. Вы будете пробовать оценивать действия окружающих. А так как вы видите всё по-разному, естественно, вы будете видеть, что вокруг в основном делают не так, как было бы лучше, на ваш взгляд.
175. И то, что вы пытаетесь вылезти со своим взглядом, много говоря, что всё вокруг неправильно сделано, – это яркий признак уже нездорового состояния психики, духовного мира, скудости духа, инвалидности духа.
176. Нельзя так оценивать, надо позволить ближним выражать мысли, понимая, что они не шпионы, они не засланные сюда, они не съехались для того, чтобы всё развалить здесь в тайге (ничего ещё не сделали, а уже развалить приехали).
177. Они все искренне хотят всё сделать, но у них по-разному получается. У кого-то – красиво. Но на одного, способного выразить красиво мысль, – десять, двадцать, тридцать, пятьдесят человек, которые будут коряво это делать. Но пока ещё такой уровень. Сложно человеку выражать правильно эти идеи.
178. Надо научиться многое видеть, а у него пока не получается многое видеть, но очень хочется уже выдать желаемое за действительное. И отсюда те трудности, с которыми вы постоянно сталкиваетесь.
179. И пока вы не поймёте, что это нормальное явление, становление, формирование, это естественные шаги, когда человек по лестнице поднимается выше, – пока вы это не поймёте, вы будете биться и сами находиться там же, внизу. Вы не сможете подняться, потому что вот этими осуждениями вы только мешаете друг другу, и себе самим в первую очередь мешаете.
180. То есть надо отпустить ситуацию. Ведь ваше духовное развитие нельзя выкрасть, его нельзя кому-то как-то у вас заблокировать. То есть никто не может помешать вам духовно развиваться, в мире нет таких обстоятельств.
181. Духовное развитие – это ваша личная реакция на что-то, что происходит. Вы пробуете сделать, и дальше всё зависит от того, насколько искренне вы это пробуете сделать. Если вы всё от себя зависящее сделали в правильном направлении, приложили все силы, но вам разными методами какими-то глупыми заблокировали какое-то движение к чему-то интересному, вы не проигрываете, вы не теряете это интересное.
182. Вы развиваетесь, если вы реагируете на это хорошо и продолжаете двигаться в этом направлении. Хотя там пытаются подножки ставить, красивые слова говорят, стену какую-то строят. А ты упёрся в неё и шагаешь потихоньку, улыбаешься… Всё равно когда-то рухнет эта стена. Она искусственная, она несерьёзная. Главное – ты улыбаешься и идёшь. И ты развиваешься.
183. А те, кто ставят красивыми словами стену в твоём движении, в этот момент не развиваются. Но им тоже же надо как-то это понять. То есть им надо почувствовать, что что-то не так происходит.
184. Какое-то неудобство внутри возникает у человека, совесть где-то начнёт намекать, что он неправильно по отношению к тебе поступает. Он где-то в горячке высказался, а потом сидит (или лёг спать), а какой-то червячок гложет: что-то как-то всё-таки не так произошло в его собственных действиях. Уже это возможность о чём-то думать.
185. Может быть, не сразу он придёт к понимаю правильному, ну ничего, куда торопиться. Главное – идти. Здесь нет таких категорий, что вы к такому-то времени должны пройти такое-то расстояние, достичь таких-то вешек. Такого нет. Вы, главное, идите. Это вечная дорога, тут нет смысла торопиться.
186. Но и надо поспешать. То есть не надо лениться. Но беспокоиться не надо о том, что, когда вы приложили все правильные усилия, вам куда-то не удалось дойти и что-то взять в руки. Это не страшно. Возьмите в своё сердце. А в сердце возьмёте от того, как вы стараетесь. Так это прежде от вас и ожидается.
187. Наберёте вы в руки чего-то или не наберёте – это всё второе, десятое, не столь важно. Что возьмёте в руки – то и останется на земле, оно с вами никуда не пойдёт. А вот то, что в вашем сердце, – оно всегда с вами будет, куда бы вы потом ни пошли. Это и надо набирать.
188. Поэтому успокойся, спокойней реагируй, ты не проигрываешь в этом случае. Главное – всегда пытайся понять, как ты со своей стороны отреагировал на что-то, что сделали ближние, и как правильно было бы отреагировать.
189. Говорить: «Я тупой», «Ты тупой» – это глупости, потому что все в разной мере вы что-то понимаете лучше, что-то хуже. Но даже человеку очень хорошо образованному, имеющему какие-то степени, сказать, что он умный, нельзя. Он грамотный в области, в которой проявился, но вокруг столько областей, в которых он совершенный ноль.
190. Ведь мир – это кладезь непознанный, там столько всего неизведанного. Куда бы вы ни пошли, вы все, первый шаг сделав в эти области, будете нулём, от которого надо оттолкнуться.
191. И если вы этот ноль в себе правильно приняли, – всё, вы твёрдо опёрлись на полянку смирения, от которой вы дальше начнёте двигаться уже в нужном направлении. То есть вы опору найдите.
192. А это значит – принять свою малость. И когда вам говорят про вашу малость, вы уже не реагируете негативно на то, что вас называют «нолём», «тупым» или кем-то ещё, если вы правильно её приняли. Вы не реагируете, потому что вам подтверждают ваше собственное понимание. А на него негативно реагировать невозможно: вы и так знаете это – ну и что? Ну и прекрасно, вы не реагируете.
193. Но если вас зацепило, вы на нуле ещё не стоите, вы не приняли это в себе, значит, и идти невозможно будет никуда. Пока не будет возделана эта поляночка смирения, никуда пойти нельзя.
194. Поэтому на самом деле, если по большому счёту глянуть на вас, вы в основном бродите вокруг этой полянки. Пробуете ногой стать – хоп, быстренько убираете: больно. Ещё раз попробует постоять, тык, тык, посмотрел вокруг – сбежал… Вы основательно никак не утвердитесь на ней.
195. Вы всё время боретесь за своё самовыражение, какую-то значимость. А это всё пустое, это ни о чём, только суета сует и всё, в развитии никакого движения.
196. Так что не надо бояться, что там трудно, что там чего-то не дают. Всё отлично. Главное, что ты внимательно оценил свои действия и понял: ага, как будто бы не нарушил ничего. Всё, старайся дальше идти. И иди. И ты действительно в этот момент идёшь. Ты действительно духовно начинаешь развиваться в этот момент. Так это и есть самая главная ценность».
197. «А вот сейчас смотри-ка, на мой взгляд, интересный вопрос. Опять по правилам. Я говорю: «Друзья мои, давайте немножко хоть поговорим». – «Нет, покинь». И такая девушка вроде нормальная сидит. Я говорю: «Ну ты почему так считаешь-то?» А она: «У нас правило такое». Я говорю: «Под каким оно пунктом записано?» Она говорит: «Оно у меня в сердце». Я говорю: «Но в моём-то сердце этого правила нет. Давайте его на бумажечке запишем». Никто не видел этих правил, но все на них опираются».
198. «Ну, предложение рациональное. Действительно некоторые элементарные вещи можно было бы и прописать для всех, кто пробует войти в Семью. Чтоб можно было ознакомиться, что вот такие-то есть правила. Чтоб человек, вступая в Семью, был согласен с ними, не было это для него какой-то неожиданностью. Это верно, некоторые простые вещи можно было бы прописать».
199. «А вот я думаю сейчас, если б взяли меня в Семью, я бы сразу предложил, чтобы первое правило записали: “Каждый, входящий в нашу Семью, Семью Бога живого и истинного, должен знать, что никто, никогда, ни при каких обстоятельствах даже подумать не сможет выгнать его из Семьи. Пусть живёт спокойно, трудится честно”».
200. «Ну, это ненужное правило. Это не совсем правило даже. Это морально-этическая особенность, которую в себе надо скорректировать. Потому что, если человек приходит и думает, что его могут выгнать оттуда, это больше связано с личными комплексами, страхами. Где опять же отсутствует смирение.
201. Он же должен понимать, что если он упорно начнёт нарушать какие-то правила, то, конечно, ему должны будут предложить выйти из Семьи. И значит, он должен будет выйти, чтоб разобраться с собой, почему он так упорно что-то нарушает и никак по-другому не делает.
202. То есть человек, естественно, должен подразумевать, что, если его вывели из Семьи, значит, заслужил. Смирение это принимает.
203. А ты пытаешься выдвинуть нечто, что от смирения подальше будет держать, чтоб человека заранее как-то обезопасить, успокоить заранее. Не надо ничем успокаивать. Человек идёт на подвиг – ну как его тут успокоить?
204. Пускай приходит, старается сделать. Выгонят – нормально. Может быть, действительно Семья как-то ещё не совсем созрела, чтоб он там был. А может, и он не дозрел до того, чтоб там быть. Но от Истины его не выгнать…
205. Так что, видишь, правило не совсем удачное. Поэтому лучше, если уж войдёшь, пока не торопись создавать правила».
206. «Вообще никакие?»
207. «Не торопись».
208. «Так я и говорю – правило первое…»
209. «Я и говорю – пока не торопись создавать правила. Проверь себя, насколько ты в состоянии улыбнуться и мирно принять всё то, что вполне может быть глупостью. Но не торопись эту глупость менять.
210. Самого себя смири, проверь себя, подведи себя к черте, что вот теперь ты уже можешь улыбнуться, внутри тебя не задевает. А вот потом можно и поднять рациональное предложение. Это будет полезней для тебя.
211. Но когда сталкиваетесь с чем-то таким, лучше прежде всего себя подправить, чем подправлять ситуацию вокруг. Вот найти в себе это равновесие правильное, найти доброе отношение, а потом, да, можно и поправить окружающее.
212. Если сразу поправите, как вы узнаете, а изменилось ли у вас что-то в этом отношении? Люди изменились, они поменяли по отношению к вам какое-то действие своё – и всё, вас не задевает теперь что-то. Но нерешённая-то задача осталась.
213. Теперь должен кто-то её опять задеть, чтоб показать. Если вы опять будете поправлять того человека, вы так и не решите собственную задачу. Поэтому – её сначала, в первую очередь».