98. «Мы знаем, что тело — это инструмент. И как всякий инструмент, он должен быть в хорошем состоянии. Я вижу, Твое тело в хорошем состоянии, и это видно даже под свободной рубашкой — я когда-то был тренером. Какие физические практики Ты бы порекомендовал?» — спросил оператор съемок.
99. «Прежде всего, гимнастику. Гимнастика — это очень хорошее отношение к своему телу.
100. Хорошо бы не торопиться соревноваться. Когда соревнуешься, забываешь о главном, и тогда формирование тела происходит на неправильной психической основе. Это приведет обязательно впоследствии к крушению какому-то, искажение в физиологии будет большим. Поэтому надо исключить соревнования.
101. И конечно же, очень важно развивать себя, поддерживать свое состояние, так как очень многое делается физическими усилиями. И если тело построено неправильно, если ты его не уважаешь, не любишь, то и сделать удастся только малое что-то. Очень важно не забывать об этом и, уважая свой организм, его обязательно поддерживать, насколько это возможно.
102. На Земле очень много интересных достижений, на которые вполне можно обращать внимание. Но главное — это гимнастика …»
103. «Гимнастика в классическом виде?»
104. «В разнообразном. И здесь даже можно добавить еще: восточные учения дают тоже хорошую гимнастику, очень хорошую, в умении двигаться, в умении дышать правильно, чувствовать энергию, перетекающую по телу. Это очень важные элементы, и за этим надо тоже грамотно посматривать.
105. На Востоке очень важные достижения есть. Эти умения даны из мира внешнего, эти знания внесены на Землю в помощь человеку, но традиционно замкнулись на определенной территории. Этого не должно быть, это должно распространиться везде».
106. «Скажи, пожалуйста, а какие качества должны быть у человека нового общества?»
107. «Качества человека, неспособного ни на кого обижаться и ни на что обижаться. Поэтому здесь люди, которые все больше становятся способными не думать ни о ком плохо, что бы этот человек ни делал. Они учатся его видеть родным человеком.
108. Они могут переживать о нем, но он для них не может быть врагом. В их восприятии он уже не воспринимается как тот, кто может быть для них врагом, он родной для них. И эти качества у них все более явно начинают проявляться, но у тех, кто действительно поверил в происходящее здесь и старается это сделать.
109. На самом деле приобрести эти качества возможно, только когда усилия прилагаются грамотно, не как кому вздумается, а грамотно, точно по Истине каждый шаг.
110. И если кто-то проявляет расхлябанность, не особенно торопится изменить то, что мешает ему правильно изменяться, он с этими качествами, конечно, продолжает быть, они у него прогрессируют.
111. И он может находиться в этом кругу, говорить, что он верующий, но он не изменяется так, как требуется. И вот это расслоение людей здесь все больше проявляется, они начинают отделяться друг от друга.
112. В начале они все были похожи друг на друга, все одинаково говорили: «Мы веруем. Мы хотим измениться». Время идет, и теперь из всей массы начинают выделяться те, кто действительно хочет измениться. Эту границу можно все более ярко отмечать».
113. «Все-таки это связано с принципом, где кто живет?»
114. «Месторасположение не играет особой роли. Но, конечно же, в этом есть некоторая зависимость. Чем ближе люди располагаются к центру активности происходящих событий, тем у них больше возможности меняться в нормальном направлении, нужном направлении.
115. Хотя те же самые условия задаются на всей земле, где бы они здесь ни расположились. Везде должна открываться возможность соединиться в единую Семью: пять ли человек, десять, сорок, сто, — везде должно быть открыто это условие.
116. Оно открыто, но не везде проявлены нужная активность, правильные усилия. И вот это уже начинает создавать некоторую сложность.
117. Но даже если поселить людей в самую активную зону, это тоже не однозначно определяет, что они будут развиваться в правильном направлении. Они в таких условиях очень быстро раскрываются со стороны слабости своей. И там гораздо активней эта слабость подчеркивается, и не все могут с этим правильно справляться.
118. И тогда на некоторое время происходит зависание. То есть человек начинает пугаться, обижаться по инерции, начинает немножко отходить в сторону, пребывать наблюдателем за своими ближними. И вот этот процесс вынуждает его зависнуть в развитии.
119. Но в то же время это неизбежно ведет к умножению его собственных слабостей. Если он с ними не справляется, не работает над ними правильно, они развиваются неизбежно. И с течением времени уменьшается возможность войти в этот поток, из которого он на время попробовал выйти, испугавшись».
120. «А если процесс внутреннего изменения сам человек не всегда успевает заметить, ему тогда кто-то подсказывает со стороны?»
121. «Условия здесь задаются таким образом, чтобы в нужный момент всегда эта подсказка была с разных сторон. Понимая, не понимая, люди, общаясь друг с другом, обязательно будут как бы неумело, но наступать на больной мозоль. И это очень важно.
122. Тут даже не требуется, чтобы кто-то специально, осознанно шел подчеркнуть что-то недостойное в ближнем. Здесь все так переплетено, чтобы обязательно друг у друга они могли ущемить необходимое, чтобы обратить внимание на то, что очень важно человеку понимать и учиться изменять в себе.
123. И если он действительно учится прежде изменять себя, а не торопится менять ближних, он сразу обратит на это внимание.
124. Если он занят идеей, чтобы помочь ближним, их поучать, им подсказывать прежде, то, конечно, если они ущемили у него что-то, ему будет казаться, что они неправильно поступили, грубо себя повели. Нет, на самом деле они не грубо повели себя. Они просто должны были ущемить его какие-то стороны.
125. И он должен сразу обратить внимание: а почему это он обиделся, что это его задело на самом деле? И вот тут ему нужно как раз и погрузиться в размышления по поводу того, что же внутри у него выражает недовольство, какое качество проявило себя именно с позиции такого недовольства.
126. Но вот тут-то как раз и надо суметь вовремя опомниться и обратить правильно внимание, начать работать. Подсказки на эту тему мы обильно рассматриваем, и Я их стараюсь давать больше».
127. «Мы вчера видели свет в домике уединения на Горе. У мужчин, видимо, процессы внутренние всегда идут. И в домик уединения они ходят, чтобы отдохнуть сердцем?»
128. «Работы очень много здесь ведется, требуется очень много сделать. И невольно возникает такая творческая суета.
129. Так как человек привык думать больше не о Боге, а о чем-то земном, то в условиях, где очень много надо сделать своими руками (и в семье, на своей земле, на земле ближнего, и общественной работы требуется очень много), возникает предрасположенность к тому, что человек может, слишком засуетившись в заботе как будто бы о хорошем, забывать о Боге.
130. И желательно, чтобы такие были минуты в его жизни, когда он мог бы дня на три уединиться от этой суеты и больше посвятить себя молитве, изучению Писания, восстановить свой дух, ориентир внутренний.
131. И дальше, вернувшись опять в эту суету, уже какое-то время суметь выдержать нужное направление, состояние выдержать благоприятное».
132. Интервью закончилось. Камера была выключена. Разговор продолжился.
133. «Учитель, а Ты рисуешь сейчас или нет возможности это делать?» — спросила Светлана.
134. «Пока не рисую. Время от времени по чуть-чуть удавалось, но, Я думаю, сейчас, может быть, появится такая возможность немножко больше этому внимания уделить. Это в какой-то мере требуется.
135. Пока Я рисую, Я зажигаю многих уже тем самым. И все начинают суетиться, начинают быстренько творить. Конечно, Мне приятно, когда Я вижу, что могу и с этой еще стороны зажечь.
136. Но чтобы заниматься живописью, каким-либо другим искусством, дополнительная психическая энергия должна на это быть потрачена. Но порой не хватает сил, чтобы этим заниматься».
137. «Как хочется, чтобы люди Тебе силы давали какие-то …»
138. «Меня зажечь может только то, когда Я вижу, что верующие исполняют то, что требуется. И исполняют на уровне, ниже которого, Я вижу, это не получится; даже если они делают хорошо, не получится ничего. Как у Учителя, у Меня есть уровень требования, ниже которого Я не могу опуститься.
139. Меня не будет радовать десять человек, не будет радовать сто человек, если они правильно делают. Мне важна определенная критическая масса верующих, которые исполняют то, что требуется.
140. Если они правильно делают при таком объеме, Я начинаю видеть: закладывается гарантия. Вот это Мне принесет радость. Меньший объем Мне радость никак не может принести. Я могу улыбнуться, но они Мне удовлетворения не приносят».
141. «А какова эта критическая масса?»
142. «Я не могу сказать. Я ее чувствую, Я вижу, Я ощущаю сразу всю эту среду. И если Я вижу, ощущения появляются, что успевают в нужном объеме, это само по себе принесет Мне удовлетворение, потому что мы тесно энергийно все переплетены.
143. Мне даже не надо знать информационно, Я сразу ощущаю все, что здесь происходит. Но ощущаю пока очень тяжелым. Пока в том, что происходит, Мне очень непросто, даже выразить словами сложно».
144. «А ведь задачи усложняются …»
145. «Да. Так вот Мне и грустно, наблюдать за новостями грустно. Как развиваются в мире события — это кошмар. Как человек живет? Нельзя так жить, нельзя столько горя сеять.
146. А тут собрались те, кто должны построить новое, а они отстают. Да что ж такое? Это единственная надежда, и они при этом отстают. И вот это приносит очень большое переживание, потому что другой нет надежды.
147. Все остальное — это иллюзия. Оно только создает видимость, что кто-то на духовном пути стоит. Это все иллюзия. Оно не меняет ничего. Оно как было традиционно вплетено в эту глупость окружающего пространства, так и продолжает там быть вплетенным и подчиняться этому пространству.
148. А надо строить совершенно другое вопреки всему, что вокруг происходит. И вот эта надежда только здесь».
149. «Когда была последняя встреча в Москве, в МГУ, Ты сказал: «Свет вырубите, и все сразу остановится». И вдруг эти события происходят в Америке …»
150. «Да. Это очень важный показатель, который как предупреждение дается, показывающее, от чего вы зависите, что вы ничто со своей технологией. Вы просто за короткий период можете все умереть, потому что психически люди не готовы к неожиданным условиям. И выключи свет на неделю, две недели — кошмар начнется, который описать страшно.
151. Такой зависимости не должно быть у человека. Вот почему и важно было условие, где как можно меньше этой зависимости будет, чтобы люди максимально почувствовали вот эту трудность, максимально раскрылись в своих качествах.
152. Ведь где труднее, тем больше слабостей выходит, тем больше выходит способность предать. Ведь во многих предрасположенность большая к предательству друг друга.
153. Вот почему и говорят: в разведку не каждого возьмешь, в разведку с ним бы не пошел. Потому что там максимальная опасность. И если склонность есть к предательству, то положиться нельзя. Это вскроется очень быстро и очень ярко там.
154. И здесь, в этих условиях, нечто подобное: это экстремальные условия определенные, хотя и мягкие, не жесткие. И то видится столько всего, столько нагромождений! И люди вроде бы замечательные, но такую ерунду говорят, на такое поддаются, даже больно смотреть на все это.
155. Но они со своими замечательными качествами действительно склоняются к предательству, легко поддаются слухам, совершенно к Истине не относящимся. Но они их слышат, они друг другу создают эти слухи и поддаются им.
156. И их можно водить, путать, стукать лбами друг об друга, управлять ими. Если кто-то пожелает негативно управлять, ими пока легко управлять здесь.
157. Просто здесь нет этих людей, которые бы могли многое порушить. Их сюда не вводят, условия не создаются для того, чтоб они сюда вошли.
158. Поэтому и требовалась некоторая оторванность от городов, чтобы здесь были лучше условия для начала формирования. А там пусть заняты сами собой пока будут. Если б было ближе к городам, тут бы порушили очень сильно. Всем бы хотелось вмешаться, влезть, и мешали бы очень сильно.
159. Вот такое условие. Все это учитывалось, поэтому здесь было наиболее благоприятное условие по всем показателям, чтобы что-то начинать».