100. Мы сейчас рассматриваем доверие, не может быть другого. Нет смысла тогда входить в единую Семью, если ты предполагаешь за собой какое-то недоверие к кому-то. Либо ты входишь туда с желанием разобраться с этим недоверием и выбросить его из себя, либо, если ты хочешь его хранить внутри, тогда лучше не делать этот шаг в единую Семью.
101. Допустим, с Горы поступает предложение к собратьям, что нужно принять участие, и, к примеру, надо максимально принять участие — один день или два. И, согласовав количество людей, видно, что Семьи, которые есть пока, имеют не так много внутри членов сообщества, и что всё-таки нужно участие всех, что это очень важно. Тогда говорится: надо всем. Всё, никакого разговора, вы оставляете и делаете этот шаг. То есть приложили все усилия, все вышли и сделали то, что надо сделать. Это уже не оспаривается, это обязаны сделать.
102. И поэтому, если кто-то пробует уйти от исполнения каких-то обязанностей внутри постановления вашей Семьи, можно сделать одно предложение как мягкий шаг, учитывая, что человек недопонял что-то.
103. И вы пробуете, естественно, разобраться на собрании, почему это было сделано: либо вы не сумели правильно определить работу, не сумели оповестить или ещё что-то, то есть какая-то мелочь может быть, которая оправдает то, что он не участвовал. Такая мелочь может существовать: неправильно сформулированная работа, как-то неясно что-то было выражено.
104. И, выслушав его, вы видите: действительно, его понимание, которое возникло из этой формулировки, вполне может вытекать.
105. Вы не просто говорите: «Ты не постарался, ты не захотел что-то другое узнать». Нет. Вы должны посмотреть разумно. Если он сказал о своём понимании, которое у него возникло из вашей формулировки, и оно не совпало с тем, что вы туда вкладывали, посмотрите, действительно ли оттуда вытекает это понимание, может ли быть оттуда такое взято?
106. И это вполне может оправдать действия человека, если вы не сумели правильно сформулировать то или иное решение.
107. Поэтому старайтесь формулировать чётче, яснее, просто, чтобы можно было понимать однозначно такие решения.
108. И тогда, когда человек не исполнил, вы уже разбираетесь: что за причина его неисполнения? Потому что оправданий не может быть никаких, кроме как каких-то очень серьёзных внезапных событий, которые возникают в его семье и которые можно в исключительном порядке рассмотреть; и, как правило, всегда все единогласно понимают, что это действительно серьёзный случай.
109. Если будет какое-то сомнение возникать, вы можете переспросить. Но, как правило, в этих исключительных случаях вы все единогласны будете, что действительно была серьёзная причина, он не мог выйти. Всё, этот вопрос снимается.
110. Если вы понимаете, что нет серьёзной причины, вы поясняете, ещё раз напоминаете, показываете беспочвенность его оправдания, и тогда просто сейчас же и решаете: так готов он дальше исполнять или нет?
111. То есть дальше такого уже не должно повториться, он должен выразить это желание. Выражает — верьте, но уже в последний раз. Если ещё раз точно такая же ошибка повторяется, он должен оставить единую Семью.
112. Если другого рода ошибка — рассмотрите её. Но уже такие отдельные ошибки мы будем в дальнейшем рассматривать, Я о них не буду говорить заранее, но различные варианты возможны. Мы лучше их будем отдельно рассматривать.
113. Но тот, кто определяется в смысле, что он сознательно уходит от исполнения решения общей Семьи, должен покинуть эту Семью. Тогда вы уже на него не рассчитываете.
114. Хочет помочь — пускай поучаствует, узнает о вашем решении и придёт спросит: «Что мне можно поделать?» Вы можете определить. То есть не значит, что он вообще отгораживается от какой-то деятельности, нет.
115. Он может прийти, но вы, определяя дальнейшую работу, не возлагаете надежду на него. Надо три человека куда-то, и он приходит: «Хотите, я помогу, завтра я готов помочь». И вы видите, что у вас есть два человека, и, чтобы не снимать ниоткуда, вы хотите его третьим поставить. Нет, так не пойдёт. Вы берёте три человека, а его ставите в дополнение, то есть вы не возлагаете на него надежду в этом случае.
116. И независимо теперь уже, придёт или не придёт, там стоит столько человек, сколько и требовалось. Потому что прежде идёт доверие у вас к тем, кто сейчас в вашей Семье.
117. Поэтому, когда решаются какие-то большие проблемы, в первую очередь решаются вот этой Семьёй для членов Семьи. И в зависимости от того, могут ли что-то большее сделать, могут сделать и всем остальным, кто ещё вовне находится. Но прежде внутри Семьи рассматривается такая проблема.
118. И естественно, каждый член единой Семьи всегда понимает, что любому его собрату или сестре всегда есть дело до того, что он делает.
119. То есть каждый из вас внутри Семьи имеет право вмешаться в жизнь другого, если вас гложет какое-то сомнение по поводу каких-то действий. И вы подходите, переспрашиваете, просите пояснить это действие, потому что оно вызвало у вас непонимание, какое-то сомнение зародилось; вы, может быть, не понимаете его, но вы просите просто пояснить подробней действие какое-то.
120. И здесь не должно быть ответа: «А почему ты мне не доверяешь?» Таких ответов не должно звучать. Если к верующему приходят с вопросом, с желанием, чтобы он пояснил какое-то своё действие, он с готовностью поясняет это, насколько это возможно, желая помочь избавиться от какого-то сомнения своему собрату. То есть он беспокоится о нём.
121. Поэтому его готовность пояснить — это его действие навстречу собрату своему. Он хочет просто ему помочь, а не выражает к нему требование ответное: «Почему ты мне не доверяешь? Вот делаю, потому что так считаю нужным». Нет. Придётся ли в вашей жизни отвечать, не придётся ли это делать — у вас вообще должна быть внутри такая готовность.
122. Поэтому, когда мы затрагиваем, к примеру, вопросы о том, требуется раскрываться кому-то или не требуется раскрываться полностью, рассказывая всё постыдное, — такой задачи не стоит. Я говорил вам в этом случае, намекая на вашу внутреннюю готовность.
123. Однажды Я сказал о готовности поделиться с ближними своими недостатками. Это не означает, что на собрании вы друг другу начинаете предлагать: кто у нас сегодня? Берёте кого-то: «Ну, давай, что ты нам можешь сказать?» То есть каким-то намёком подобного рода ни в коем случае нельзя подталкивать ближнего раскрываться.
124. Вы должны суметь быть настолько искренними друг перед другом, каждый из вас самостоятельно усилие это должен приложить, чтобы у ближнего, естественно, тоже возникало желание и с вами быть открытыми.
125. То есть, если кто-то вам не открывается, а вы чувствуете необходимость это сделать, раскройтесь вы. Здесь всё зависит от действия каждого верующего, насколько искренно он сам поступает в отношении своих собратьев.
126. Но чтобы он стремился к полному доверию своим ближним. Если раскрывает что-то, он понимает, что это, конечно, вовсе не обязательно держать в тайне. Вы можете где-то сказать: «Ну, может быть, не стоит это рассказывать». Но если он всё-таки рассказывает, вы не должны уже будете обижаться на него, потому что нет такой тайны, которую можно сохранить, не бывает.
127. Если вы готовы открыться, вы должны понимать, что вы готовы открыться вообще всем. Узнают все — прекрасно!
128. Но узнают-то они не для того, чтобы посмеяться над вами. Хотя это где-то может быть, но вы, начиная доверять ближним, понимаете, что, открывая себя, открывая какую-то свою ошибку, вы ставите задачу перед ближними, серьёзную задачу.
129. Ведь вы покажете часто и то, что в них внутри есть. Раскрывая свою ошибку, вы покажете и их собственные недостатки, потому что они у них есть. Просто те же самые недостатки в разной степени у каждого проявлялись, но часто они есть.
130. И дальше, если кто-то, услышав что-то, захочет воспользоваться в корыстных целях, он попадёт в другие законы. Ведь это же будет видно силам внешним, что имеет этот человек, куда он двинулся, какую цель он преследует.
131. И для него уже будут складываться ситуации и задачи, которые помогут ему в конечном итоге осознать свою ошибку и пусть даже не прийти к вам извиниться, но где-то в молитве сказать: «Какой я был негодяй! Как же я мог это сделать?» И он просто мысленно восславит Бога; искренно, от сердца он выразит своё покаяние. Но это обязательно у него произойдёт.
132. То есть вы не бойтесь, что какая-то ваша информация тайная может выйти и куда-то попасть не куда надо. Нет, она пойдёт как раз туда, куда надо, и сделает то, что надо ей сделать. Потому что ни одна информация, какая бы простая она ни была, не может быть бездейственна.
133. Как только вы выразили что-то, оно начинает действовать. Тем более, если это запоминает кто-то, это уже действует в нём обязательно.
134. Если пустая фраза — она может просто быстро забыться, тогда она мало действует. Она мгновенно возникла, возник какой-то образ и быстро растаял. Но если он запечатлелся кем-то и тот куда-то это понёс, он будет действовать. Пока человек хранит это в себе, это будет его заставлять попадать в определённые таинства.
135. То есть это неизбежно, это всё равно что хранить в себе какой-то радиоактивный элемент, в кармане, пробовать его прятать; но, куда бы ты с ним ни ходил, он продолжает бесконечно тебя облучать, он действует на тебя, он действует на весь твой организм.
136. И также и мысль чья-то — такая, которая искренно подарена от себя, от своего сердца, обязательно будет действовать, она имеет большую силу. Так что не бойтесь, куда она будет попадать.
137. Поэтому если делитесь с кем-то, то понимайте, что, конечно, сила тьмы может это обыграть и в какой-то мере больно вас ударить в ответ.
138. Ну так главная цель силы тьмы, чтобы вы в этот момент, испытав боль, закрылись. Это её цель: чтобы вы не открывались, а были опять закрыты. И у вас первое побуждение будет: «Ой, наверное, я зря открылся. Наверное, ещё рано». Это значит, начинает торжествовать тьма. Она добивается того, что ей хотелось, и вы начинаете закрываться.
139. Уже в зависимости от того, как вы открываетесь, и от того, как приходит к вам в ответ какая-то боль, ни в коем случае никакого шага назад. Начали делать шаги — пошли вперёд. Теперь уже должны утверждаться победы.
140. Ни в коем случае ни одного шага назад! Потому что тьма при этом приложит все усилия, чтобы вас остановить и вернуть в исходную точку. Поэтому, если решили что-то делать, надо теперь будет делать до конца, это гораздо серьёзней.
141. Каждый имеет право вмешиваться в вашу жизнь, деятельность. И вы, естественно, должны искренно уметь пояснить ему, беспокоясь о том, чтобы не было ни у кого из ваших собратьев каких-то недоразумений в отношении вас.
142. Не спрашивает никто, но вы собрались вместе на какое-то этическое собрание — не когда решаете производственные вопросы, а этическое собрание, — вы имеете право сами возбудить такой вопрос среди ближних и спросить: «Дорогие мои, расскажите мне, что за последнее время, может быть, вы заметили не то. Очень хочется узнать, потому что я сейчас смотрю, а не вижу; трудно пока увидеть, что там у меня очередное не так созревает. Если вы видите, расскажите мне поподробней».
143. Смелее, потому что вы этого очень хотите. И надо помочь друг другу снять зажимы, говорить друг другу правильно вот эти подсказки, говорить смелее их, не боясь, что обидится, вдруг как-то закроется. Это должно быть искреннее решение, выраженное от всех вас друг другу.
144. И тогда вы, слушая какие-то подсказки, взвешиваете. Не слепо им следуете, а взвешиваете. Увидели что-то рациональное — берите, исполняйте. Не видите — поблагодарите, дальше делайте так, как сочтёте благоприятным.
145. Но стремитесь видеть эти ошибки через глаза своих ближних, потому что это очень важно: увидеть с другого уровня себя самого …
146. Если внутри Семьи определились мастера в ремёслах, в плодах которых нуждается Семья, то эти мастера привлекаются к общим работам только при исключительной необходимости.
147. То есть определился кто-то, вы внутри Семьи решили: да, это ремесло нужно вам, нужно всем, — помогите ему делать это как можно больше, отдавая усилия свои. Как он построит свой день — доверьте.
148. Если он будет лгать в этой области, время долго не удержит эту ложь. Она очень быстро станет видна со временем, обязательно. Тогда вы можете лишить доверия его и вернуть к общим работам, если он хочет остаться в вашей Семье.
149. Но если определился, дайте ему эту возможность. К общим работам, даже к общим работам церкви, он не обязательно должен привлекаться, пусть все силы посвящает своему ремеслу.
150. Но в исключительных случаях вы имеете право приостановить, сказать: «Сейчас надо оставить, вот это надо сделать, нам не хватает сил, а это надо сделать в нашей Семье».
151. Тогда он должен встать и с благодарностью это всё исполнить. Не говорить: «Ну как же, у меня заказ?» Нет, такого не бывает для нормальной жизнедеятельности. Сказала Семья — он должен сделать.
152. И здесь ни один верующий, который имеет с ним дело, никогда не потребует: «А почему ты мне не сделал? Мне надо было сейчас, а ты вот пошёл и для всех делал, а не мне сделал». Ни один верующий такое не посмеет сказать.
153. Поэтому мастер не должен думать, что вдруг кто-то обидится или не поймёт его. Он должен сделать, если исключительный момент наступил и вся Семья говорит: «Надо сделать, оставь работу, пойдём это сделаем».
154. Исключительный момент — это может быть также участие, допустим, здесь на Горе: что-то сделать надо, с лесом ли заняться, большая, глобальная работа.
155. Так вот, когда возникают какие-то исключительные моменты, когда либо всем на Гору надо прийти, либо покосы, посевы, жатва идут в Семье, то, естественно, мастер имеет право оставить, часто и должен будет оставить, чтобы поучаствовать со всеми вместе в этих общих сборах. Обязательно, потому что это серьёзная сторона жизни Семьи и вообще верующих, которые живут на Земле.
156. Посевы зерновых, большие посевы, лён ли сеется, чтобы потом шить одежду, — это же всё то, что имеет очень большую основу, требует больших усилий. И здесь нельзя говорить: посадил поле, взялся, так вот теперь и собирай.
157. Если это сделано для всех, Семья, естественно, видит необходимость в этом участвовать, даже если сама она не нуждается в этом. Но если это надо всем и видно, что сил не хватает, она уже рассматривает это как обязательное правило поучаствовать в этом, чтобы это было сделано для кого-то.
158. Если всё-таки вы видите возможность где-то поучаствовать, то, конечно, вы уже рассматриваете как обязательное правило — попробовать поучаствовать. То есть вы ищете возможность шире участвовать, а не только в том, что закрывает вас внутри.
159. Единая Семья — не только сами для себя. Конечно, решают в своей Семье свои проблемы обязательно, потому что без решения их она и существовать не сможет. Но вы существуете для всех. Вот это главное правило: для всех.
160. Поэтому, формируясь внутри, укрепляясь, вы готовы приложить свои усилия ко всем, везде, вовремя появляясь и вовремя оказывая необходимую поддержку. Вот это будет уже понимание единой Семьи».
161. «Нужен ли список Семьи? В собраниях имеют право голоса все благословлённые на житие или только члены списка?» — был вопрос к Учителю.
162. «Будете вы делать список или нет, но вы всех в лицо должны знать: кто у вас члены Семьи, на кого вы имеете право возлагать ответственность, определяя труд на завтрашний день.
163. Если есть плавающий человек, который может быть, а может не быть, вы уже не должны учитывать его силы. Придёт помочь, значит, быстрее что-то исполнится; не придёт — ну и не надо, вы, в общем-то, и не рассчитывали на это.
164. То есть вы определяетесь тем составом, на который вы полностью полагаетесь, и решаете, не задумываясь: придёт он, не придёт.
165. Вот таким действием должна определяться Семья. Потребуется список — сделайте список. Не требуется, помните всех — ладно, и не надо тогда. Главное, что вы должны чётко определиться, кто из вас есть член Семьи, чтобы определять свою работу и деятельность, рассчитывая на этого человека, а не предполагая — придёт или не придёт. Чёткое определение членов Семьи — вот что главное; на кого вы имеете право положиться полностью …
166. Сейчас началась у вас другая эпоха, то есть эпоха главная в жизни. Надо уже жить одной Семьёй, определяться в этих законах, а не просто быть рядом друг с другом. Вроде бы вы признаёте, что вы рядом, но никак вам не удаётся понять: а что это за ответственность друг за друга?
167. Я вам говорю: беспокойтесь друг о друге, вы ответственны друг за друга. Но это как в воду, как куда-то в пустоту. Потому что вас много, и так как не определено очень многое некоторыми правилами, понятиями, — оно растворяется, оно быстро, легко теряется.
168. А вот здесь Я уже знаю, куда опираться. Я не говорю просто на всю деревню — Я говорю сразу единой Семье. Потому что если что-то ответственное надо сделать, уже, естественно, Я не могу располагать теми, кто сам ещё пока не определился с собой.
169. Если эта ответственность большая, Я прежде её говорю тем, кто единую Семью составляет. Потому что Я знаю — они сделают без сомнения. Другие могут сделать, а могут и не сделать. Если что-то явно важное, то, конечно, это будет прежде всего опираться на единую Семью.
170. Это очень важное понятие, которое формирует вас вместе, когда вы чувствуете обязанность друг за друга, просто несёте нормальную обязанность за жизнь на Земле, за ваши взаимоотношения друг с другом, за всё.
171. Но только вначале придётся многое оговаривать для того, чтобы выправить то, что внутри есть у человека. И когда оно выправится, эти многие правила отпадают, потому что это естественная форма вашей жизни, вы их не будете нарушать.
172. Но Мне приходится их формировать, потому что всё, за что вы возьмётесь, вы сделаете обязательно неправильно. Это в связи с тем, что сформировалось внутри у человека.
173. Его внутренний мир, специфика его интеллекта, психики сложили внутри ту основу, которая всегда будет реагировать неправильно на то, что Я дам, к чему Я призову.
174. Потому что есть два пути; есть точка отсчёта, и один путь — в одну сторону, другой — в противоположную сторону.
175. Люди шли только в одну сторону, они постигали только один Закон — законы материи и связанные с ними особенности. Только они не могли понять это и познать, потому что эти законы не привычны человеку. И он пробовал всё-таки, продолжал познавать эти законы и, естественно, нагородил очень много ложных понятий и своё сознание сформировал совершенно неправильно.
176. Поэтому сейчас любое, что попадает в голову человека, к человеку приходит, — при его оценке этой ситуации всегда даёт вывод, присущий пути, на котором он стоял. Но этот путь не совпадает с дорогой развития человека.
177. Как только вы начинаете решать, всё делается совершенно неправильно, каждая мелочь делается неправильно. Неизбежно это будет складывать основу осложнений, тяжести, усталости, и всё будет распадаться.
178. То есть при отсутствии живого Учителя, который должен в течение определённого периода, бесконечно говоря об одном и том же, корректировать ваше понимание, приводить его к одному и тому же уровню, вообще попытки человека на Земле сделать это были бы обречены; это сделать невозможно.
179. Потому что это совсем другой закон, по которому пробовал человек развиваться, — этот закон не есть закон развития человека. Это совсем другие законы, они присущи другим мирам. Но человек неизбежно в это пошёл и наделал, естественно, очень много ошибок, потому что сам этот закон человеку не присущ, и поэтому путаница возникла неизбежно в жизни. Так что всё его сознание сейчас готово реагировать очень неправильно.
180. Вот поэтому сейчас и возникает такая потребность очень много с вами говорить, рассказывать много моментов, оговаривать каждую проблему, которая будет возникать, чтобы постепенно сознание перестроилось, стало полностью другим. Полностью другим!
181. И тогда ваша оценка реальности будет происходить естественно, но всегда правильно. И не потребуется больше правил, вы просто начнёте нормально жить.
182. А сейчас надо быть внимательным ко всей мелочи, которую мы будем оговаривать, к каждой букве, которую придётся вам сказать, потому что в каждой этой букве будет храниться закон, за которым будет скрываться ваше развитие и ваши победы».
183. «Стоит ли определять жёстко часы общего труда, или же можно попытаться оттолкнуться от пожеланий каждого, но предусмотреть возможность обязательного участия в чём-то по решению большинства?» — Учитель прочитал ещё один из записанных вопросов.
184. «Тут уже посмотрите творчески, за что придётся браться. Если совместный труд, то, конечно, здесь желательно какой-то определённый час, потому что выслушивать мнение каждого будет сложно. Выбрать надо наиболее рациональное.
185. То есть смотрите: у вас, Я сказал уже, часть дня будет посвящена какому-то общему действию, часть дня — решению каких-то внутренних проблем.
186. Но строительство домов внутри Семьи — это всё внутренние проблемы, это не общее действие, это всё внутреннее ваше действие. Потому что, если считаете совместное строительство дома общим действием, тогда внутреннее получается что-то иное — это копание у себя в собственном огороде.
187. Копание в огороде — это естественно. Но вы вместе рассчитываете, какие силы приложите на строительство какого дома. Если в какой-то усадьбе какого-то человека какая-то потребность — сегодня надо обязательно поставить забор, — вы уже определяете: у этого человека сил нет, но это надо сделать, иначе он лишится урожая, потому что там приходят какие-то живности, всё скушают. Вы, естественно, берёте этот вопрос. Значит, вы распределяете: силы эти сюда идут, вот здесь надо поставить забор. Ещё что-то. То есть это у вас всё внутри общественное.
188. Мы рассматриваем уже другую общественную работу, которая вне вашей Семьи. Либо здесь на Горе, либо в другой деревне, то есть на каких-то более серьёзных стройках, общих стройках церкви …
189. Если нет приглашения вовне, смело определяйтесь с тем, что есть у вас внутри, распределяйте. Это есть вся ваша внутренняя работа, внутренняя работа Семьи. Это естественно. Если надо дом вместе строить — стройте, пожалуйста, не разделяя: вот это общинная работа, вот это не общинная. Это всё у вас одна Семья работает внутри. И эти дома — это всё одна ваша Семья, это внутренняя жизнь Семьи.
190. Поэтому вам остаётся только распределить силы: кто отвечает за вот эти стройки, кто вот эти стройки ведёт, какие силы у нас остаются.
191. Распределили все силы, идут стройки. Появилась какая-то проблема, сил нет. На собрании вы решили: вот тут одного человека снимем, вот эту стройку остановим; это всё мы перебросим на другую стройку. Решили, определили, во сколько это лучше начать делать, установили время, вышли.
192. То есть вы сами установить должны время, что как лучше сделать; это надо рационально взвешивать всё и решать, как это лучше сделать».
193. «Что значит объединить всё, кроме финансов? Нужно ли объединять продукты питания?» — был следующий вопрос.
194. «Что касается финансов. Тот, кто имеет их, пусть сам, зная проблемы, определит: хочет он это решить или нет. В этом случае его нельзя понукать, как-то подталкивать, чтобы он обязательно делал взносы, покупал что-то.
195. Вы можете поднять вопрос, который решается только с деньгами, зная, что у вас кто-то имеет деньги. Вы подняли, но не настаивайте. Вы просто подняли этот вопрос и оставили. Если он сам решит поучаствовать — пускай.
196. Я просто не хочу, чтобы вы давили, потому что деньги — это такая слабая сторона. Хотя для верующих это, конечно, абсурдно — ещё допускать в этой области слабинку.
197. Поэтому если есть возможность решить — решайте; нет — оставили. В основном поднимайте вопрос, который не решается деньгами, а который можно решить вашими силами.
198. И объединение продуктов тоже бессмысленно, потому что все ваши продукты — это общие продукты. Если вы в Семье знаете нужду ближнего и знаете, что ему нечего кушать, разве вы не решите, что кто-то может пойти и предложить что-то? Это естественно, вы же все знаете нужду ближних. Я думаю, это должно естественно у вас решаться.
199. То есть подняли вопрос — сразу решили, кто может приложить усилия, или вместе это соберёте, сделаете. У кого есть возможность, может ли кто-то один это решить? Может, кто-то скажет: «А у меня этого много, я это запросто могу дать один». Решили вопрос. Либо это у всех понемножку; тогда у каждого понемножку собрали — и понемножку и у него уже есть.