101. «Так люди и говорят с Богом. А есть такое расхожее выражение, достаточно точное: «Когда человек говорит с Богом, это молитва; когда Бог – с человеком, это шизофрения».
102. Ты хочешь услышать ответ, чтоб с тобой заговорили. Просто хочешь наговорить мужчине чего-нибудь – да наговори ему что вздумается. Но не слушай, что тебе ответят, думай сама. Всё, что нужно тебе, ты имеешь в себе. И каждый человек имеет в себе всё, что нужно.
103. Это глупцы, которые думают, что, если они не попросят Бога о чём-то, Он как будто бы не сможет им дать. Это очень примитивное мышление. Очень примитивное. Это средневековое (и более древнее) мышление.
104. Вы другие. Вы всегда получаете всё, что вам нужно. Всегда, без исключения, каждый человек. А вот как вы этим пользуетесь – это выбор ваш. Но вы должны рассуждать.
105. Всё, что нужно, ты имеешь в реальности. Взвешивай эту реальность, определяй, как правильно жить на этой Земле. Так, чтоб тебя воспринимали подругой, другом; чтоб к тебе было приятно приходить всем, кто рядом с тобой живёт; чтоб они чувствовали рядом с тобой что-то, от чего им очень хорошо, приятно, им спокойней; чтоб они чувствовали в тебе какую-то надёжность.
106. Вот задайся вопросом: так ли ты живёшь? чувствуют ли ближние именно это от тебя? Не задавайтесь другими дурацкими вопросами. Учитесь быть друзьями.
107. А то вы уходите в небеса, в какие-то просторы, которые отрывают вас от реальности, от жизни. И вы продолжаете быть чужими друг другу, одинокими. Это ваша беда.
108. Хотя заняты вы как будто бы великими мыслями, но вы никто. Вы просто чужие и никому не нужны на самом деле. А если и нужны, то в зависимости от ваших экономических возможностей. А больше никак. Получается, вы никто.
109. Так вот научитесь быть людьми (когда о вас думают с улыбкой, когда хочется всегда с вами пообщаться, просто рядом с вами побыть и помолчать). Вот таким человеком вы и должны стать. Но это несколько другие усилия, чем вы привыкли делать в жизни.
110. Так что не надо тебе ни с кем общаться. Смотри на себя и думай, правильно ли ты делаешь тот или иной шаг, контактируя с конкретными, реальными людьми рядом с собой. Вот оттуда и начинай смотреть правильность своих шагов.
111. Засмущаешься – переспроси: «А вот в этом случае, когда такой-то контакт с человеком произошёл, правильно ли я отреагировала на такие-то действия?» Уже что-то начнёт вырисовываться конкретное с реальными людьми, а не с иллюзиями. Понятно?»
112. «Да».
113. «Отлично».
114. «Накладывают ли негативный отпечаток на человека следующие фразы, сказанные Тебе на слиянии: «Муж не исполняет решение мирового соглашения. Можно ли подать на него в суд»? И это при тех обстоятельствах, что мировое соглашение выполнить невозможно было, потому что судья его составил неверно».
115. «Я не знаю, что такое мировое соглашение».
116. «Составленное в суде после развода соглашение на раздел имущества».
117. «Я не знаю. Вы придумали какие-то условия, какую-то ерунду очередную. И непонятно сейчас, что ты Меня спрашиваешь. Я знаю человеческое чувство достоинства и веры друг в друга, чувство ответственности у человека. Не что там напишется на бумаге, а как сам человек что-то в себе ощущает и как он этому следует.
118. Мы многие вещи оговариваем, связанные с тем, что вы придумали в своих законах, написали в каких-то бумажках. Но самое главное – что творится у вас внутри.
119. И если вы правильно следуете тому, что внутри у вас происходит, это описывать не будет смысла. Вам не надо будет придумывать очень много таких уловок всевозможных, которые должны вас обязать делать те или иные действия. Вас не надо со стороны обязывать.
120. Вы не сможете сделать по-другому, кроме как по собственной совести, чувству ответственности, которое внутри у каждого из вас одинаково заложено. Ощущение этого закона внутреннего заложено в каждого из вас.
121. Просто мишурой прикрыто, конечно, придуманной, многими нормами захламлено. Это да, за века захламлено прилично. Надо всю эту пыль раскидать и вот это главное освободить.
122. Поэтому сейчас Я не пойму, о чём ты будешь спрашивать, о каком договоре. Можно ли перестать считать кого-то мужем в связи с какими-то обстоятельствами? Тогда по-другому тебе надо что-то спросить.
123. Если мужчина взял ответственность за женщину, то он в какой-то мере освобождается от неё, когда у неё появится другой мужчина, который возьмёт за неё ответственность. Даже если они развелись, он в какой-то мере продолжает быть ей мужем. Он отвечает за неё, это его ответственность внутренняя.
124. Он не может сказать: «Всё, уберите у меня это». Он должен стремиться помогать по мере своих сил и как он видит это благоприятным. То есть искреннее желание быть другом и помогать, как он умеет, у него должно быть.
125. Это не надо описывать какими-то правилами: заставить – не заставить его; подать в суд – не подать. Это всё глупости. Вот чувство достоинства – да. Если этому человек не следует, можно не спрашивать всё остальное».
126. «А если человек следует всему этому, но вопрос ставится так, что муж не исполняет решение суда?»
127. «Он не может исполнять?»
128. «Он не может исполнять, потому что решение неправильно составлено».
129. «Ну, он не может исполнять. И дальше что?»
130. «А фраза о неисполнении, сказанная при всех, накладывает негативный отпечаток? Можно ведь подумать: «Значит, муж непорядочный, раз не исполняет решение суда о разделе имущества после развода». Вот у меня такое смущение».
131. «Это спрашивает кто? Жена этого мужчины?»
132. «Нет. Третья сторона».
133. «Не спрашивай за другого человека. Это она должна спросить».
134. «Просто Семья пропустила вопрос несогласованный…»
135. «Ты сейчас оправдала мужчину, который не мог исполнить. Оправдай и её: она не могла по-другому спросить. Всё. Спокойно внутри?»
136. «Мне это понятно…»
137. «Нет, тебе непонятно ещё. Ты не торопись говорить «понятно». Если б тебе было понятно, ты бы сейчас сняла вопрос. Но ты продолжаешь его задавать».
138. «Скажи, пожалуйста, а правильно ли у меня сложилось понимание из Твоего ответа на слиянии, что первый раз попробовать подать в суд можно, но если что-то не складывается…»
139. «Нельзя выводить какое-то правило. Нельзя. Допустимы какие-то моменты, где Я скажу: «Ну что же, подай в суд». Но нельзя так вывести какое-то одно правило. Сейчас ты его оговариваешь как бы для всех хоть как-то похожих обстоятельств. Нельзя так это выразить.
140. Да, в каком-то случае, может быть, и допустимо было бы попробовать подать в суд. Но попробовать. В зависимости от развития обстоятельств уже можно и отступить».
141. «Так вот меня как раз и смущает, что после Твоего ответа человек и пятый раз, и шестой, и седьмой раз подаёт в суд».
142. «Да пускай. Вот когда он в восемьсот семьдесят шестой раз сделает, ты Меня переспросишь ещё, можно ли ещё что-то подсказать. Давай подождём ещё».
143. «Вот Ты мне скажи, Учитель, должен быть или не должен такой файл – гнать кого-то?» – вступил в разговор Сергей.
144. «Слушаться решения Семьи? Этот файл? Если старший решил, чтобы ты вышел с собрания за неправильное поведение, ты спрашиваешь, должен ли быть у тебя файл – послушаться старшего? Ради чего старший и ставится. Этот вопрос?»
145. «Нет, не этот».
146. «А какой?»
147. «Там чуть-чуть оттенок другой…»
148. «Ты рисуешь другой акцент, но собрание – это же коллектив, который видит благоприятным тебе выйти. И ты спрашиваешь: “Нормально ли мне в этом случае выйти, или задаться вопросом, должен ли быть какой-то файл? Никуда не выходить, никого не слушать, а просто про файл размышлять”».
149. «Нет, не этот вопрос я хочу задать. Вообще, должен быть у человека этот файл – выгнать? Вот сидит, допустим, человек и говорит: “Ты знаешь, что-то я не хочу с тобой в одном собрании находиться”».
150. «Хорошо, извинись, выйди».
151. «И что, его даже нельзя спросить, отчего у него такие замашки появились?»
152. «Нет, можешь не спрашивать. Скажи: «Извини, друг. Хорошо, я выйду. Действительно, наверно, от меня пахнет как-то неприятно. Простите, братья». И вышел».
153. «А он ещё сильней распухнет от гордыни».
154. «А почему ты о нём думаешь?»
155. «А о ком мне думать? О себе?»
156. «Вы задаётесь вопросом, как стать другом другим, как познать смирение, как познать скромность. Вот теперь и спроси с этой позиции: «Как мне постигать смирение и скромность в этом случае? Надо ли наставлять ближнего и не слушаться его или послушаться? Как будет правильно сделать, чтобы это было скромно и смиренно?» Вот если с этой позиции ты спросишь, Я тебе ответ уже дал: ты извинился перед ближним и вышел. Дай им возможность самим определить свою ошибку».
157. «Хорошо».
158. «Вот. А ты сразу начинаешь думать: «А вот если он начнёт наглеть…» И пошёл, поехал…
159. А ты оказался праведным человеком: всё правильно делаешь, такой рубаха-парень, прямо одно удовольствие общаться с которым. А вокруг злыдни, верующими себя называют и не дают проходу Серёге. Такой парень, а ему пройти не дают! Получается, картину-то ты рисуешь такую».
160. «А такая она и есть. Меня же из Семьи-то вывели».
161. «Вот это и есть, Серёжа, что ты никак не поймёшь, о чём Я всем здесь рассказываю. Это как раз то, что есть в мире. Ты сейчас говоришь о том, что воспитывается в мире.
162. Ведь все войны, конфликты строятся именно на этом. И все бодаются, пытаются доказать какую-то правду. Придумывают законы, придумывают какую-то логику, какие-то моральные принципы. Но основа одна – доказать всем свою правоту, не слушать правоту других. Это один принцип!
163. Ты сейчас просто в маленьком объёме пытаешься доказать именно тот же самый принцип, от которого Я пробую вас увести, потому что это тупик. Вы никогда ничего не докажете друг другу! Вы будете постоянно конфликтовать и сторониться друг друга.
164. Ну, пускай попросили… Ты ушёл, а потом отдельно подойдёшь к нему, не напугав, не скривившись, переспросишь: «Друг, что тебя смутило, когда ты попросил меня выйти? Может быть, мне что-то исправить надо, чтобы в другой раз попасть к вам на собрание?»
165. Серёж, в тебе сейчас ломаются принципы, которые сломать надо в себе всем. Ты просто начинаешь выдвигать эту идею, может быть, смелее и быстрее, чем кто-то другой. Но принцип один и тот же. Его надо сломать в себе, он неправильный.
166. Скромность и смирение – вот у тебя ориентир должен быть. Не получится по-другому. Не получится установить какую-то справедливость, какой-то закон, который, как в армии, заставит вас маршировать, отдавать честь и так далее. Не получится. Это совсем другое правило жизни».
167. «Да я понимаю… Только смиренным начинаешь становиться – так много желающих пинка дать!»
168. «Да, да. Но поверь, у каждого есть что-то человеческое. У каждого. Если ты поведёшь себя скромно и смиренно, желание дать пинка не будет явно выделяться у человека».
169. «Так вот в том-то и дело. Только не даёшь пнуть – уже обижаются, Ты представляешь!»
170. «Дай пнуть, и пусть он почувствует, что он сделал. И если он почувствует удовлетворение, значит, правильно тебе сделал и ты неправильно отреагировал. Если ты правильно отреагируешь, его это заденет, ему станет неприятно, его начнёт это мучить. И если он ещё раз кому-то сделает это и правильно отреагирует следующий, ему будет очень сложно.
171. Это не скрыть, поверьте, это обязательно замучает человека. Он сам потом задастся вопросом, и ему будет неприятно ощущать, что он сделал такое действие, а ты отреагировал правильно. Ты тем самым подчеркнёшь его гадости. Но если ты гадко отреагируешь, ты не подчеркнёшь гадости, ты удовлетворишь его.
172. Надо научиться правильно реагировать, это интересный момент. Пробуйте. Вы сами потом увидите, какой эффект будет. Но вы торопитесь объяснить: «Ну как так? Я поддамся, а он потом начнёт…»
173. Вы сами накручиваете себе историю, которая вовсе нереальна. Она выглядит реальной, но такой она не будет, потому что в каждом из вас есть человеческое. И если правильно реагировать на человека, у него к минимуму будет сводиться желание сделать вам больно. К минимуму. Обязательно.
174. Ведь делают больно, потому что пытаются заранее защищаться от вас. Пытаются атаковать вас, потому что чувствуют в вас врага. Вот вы поэтому и колете друг друга словами, действиями, чем угодно. Потому что вы боитесь друг друга.
175. Вы предполагаете, что этот человек – враг, он где-то вас использует, он где-то может подставить вам подножку, то есть его надо опасаться. Вы общаетесь друг с другом и опасаетесь.
176. Когда вы в таком состоянии находитесь, вы обязательно будете делать друг другу больно. Хотите вы того или нет – вы сделаете друг другу больно своим поведением, эмоциями, выражением лица. Вы будете делать больно обязательно: вы защищаетесь.
177. Но кто-то же должен из вас просто перестать бояться. Позволить ближним пнуть себя и отреагировать нормально с улыбкой, шуткой, по-доброму. Я уверяю вас, человека этого заденет это действие. Заденет.
178. А если вы как бы примете удар, но сощуритесь ехидно, он не почувствует угрызения совести. Вы удовлетворите его гадости, и он будет чувствовать, что сделал правильно. Это закон.
179. …Всё, Серёжа, хватит. Давай пробуй. Школа жизни продолжается. Ты ещё живёшь – значит, школа идёт. Пока живёшь, ещё учиться есть чему. И Я сказал достаточно. Всё, на этом заканчиваем. Потерпите до следующего раза.
180. Желаю вам счастья. Быть внимательными. Ведь Я всё время повторяю одно и то же. Одно и то же. Учитесь быть скромными и смиренными. Это очень важно. До встречи, друзья».