А чем Ты сейчас занимаешься?» – был вопрос Учителю в окончании встречи после слияния двадцатого марта.
2. «Ничем, ничем. Выживаю. Стараюсь выжить, удержаться».
4. «Да вы дадите, ага. При всём Моём желании это невозможно в принципе.
5. Я же связан с вами со всеми очень тесно на уровне энергии. И от этого нельзя избавиться. От этого можно избавиться, потеряв тело. Оно имеет природную привязанность очень сильную, с вами связанную. Поэтому все ваши настроения, состояния, всё, что с вами происходит, определённым образом играет свою роль, отзывается. Невозможно от этого отделиться.
6. А какое у вас настроение? А вы сами присмотритесь. Вот это и есть ваша помощь… Да, ну конечно, отдельных людей можно увидеть с классным настроением, особенно в какие-то отдельные минуты. Но что-то это не ощущается в целом, – улыбнулся Учитель. – В этом уже не обманешь, тут уже слова ваши ничто.
7. А вот то, как вы на самом деле внутри появляетесь, воспринимаете реальность, действуете, – это то, что неизбежно надо будет ощущать.
8. Но у вас пока очень всё непросто. Очень непросто! Это Я так, очень мягко… Другие слова ругательные начнутся уже, – засмеялся Учитель. – Поэтому Я остановлюсь на мягком…»
9. «Но Ты не раскисаешь? Как, держишься ещё?»
10. «Сами посмотрите. Вроде бы так… форма держится, не заплыл…»
12. «Ну вот видите… все говорят. Никто не видел, все говорят. Я не выхожу из дома, а все говорят, – продолжал улыбаться Учитель. –
13. Вот так вы и живёте. Когда распространяете такие слова, у вас поднимается настроение? Нет, вы начнёте расстраиваться. А на ком это отзовётся? Ну конечно же, на Учителе. Вы же о Нём думаете и переживаете не о том, о чём надо было бы.
14. Поэтому Я учу вас видеть во всём плюсы, а вы что-то всё ищете минусы. Бодрее!.. Хвост трубой… на грядке!»
15. «Ну, приятно слушать, что не одному мне плохо, а ещё и Учителю…» Общий смех сопроводил эту фразу.
16. «Да, вот те раз! Я очень рад… Я могу, конечно, много рассказать о сложностях собственных, чтоб вы вообще ушли отсюда на подъёме. Молодцы вы, хорошие параллели проводите, умно так, надёжно, – с иронией сказал Учитель. – Ладно. До встречи. Поулыбались… надеюсь, подзарядились чуть-чуть.
17. Хотите, чтоб всё действительно было хорошо, – тогда присмотритесь к себе. С себя начните: делайте всё хорошо – и будет хорошо.
18. Чтоб не были у вас пожелания только лишь добрыми на словах. Ведь всё строится не звучанием, хотя оно играет роль, а внутренним состоянием вашим, отношением. А это отношение надо развивать.
19. Слова легко можно брякнуть разные. А выразить своё отношение можно только такое, которое вы имеете. Его не сформируешь никак дополнительно искусственно в какой-то другой облик, иначе, чем то, что есть на самом деле.
20. То есть из сосуда вытекает то, что там есть. Как бы вы об этом ни говорили, как бы вы словами это ни обрисовывали, но вытечет то, что есть, независимо от слов. Поэтому очень важно изливать хорошее. Но хорошее надо развивать.
21. Развивать… Последний Завет очень подробно говорит о том, как менять каждый свой новый шаг. Чтоб не испугались вы менять себя. Вы, многие, боитесь, смущаетесь и не торопитесь делать шаг, всё больше смотрите по сторонам в поисках негативного, чтобы себя укрепить, не так чувствовать себя оторванным. (Учитель сделал паузу.)
22. Ну ладно. Красивый снежок повалил…»
23. «Скоро весна», – поддержал тему беседующий с Учителем.
24. «Да и лето скоро. А так-то и зима следующая тоже скоро. Время быстро идёт, так и не заметишь, как пролетит… и уже опять сидим под снегом.
25. Всё быстро идёт. Особенно когда работаешь, занят, вообще не замечаешь ничего. А когда сидишь, ждёшь, тут и следующий день идти годами будет, наступать.
26. Так что не думайте, когда что будет. Когда надо, тогда и будет…
27. Я этим не управляю. И неинтересно управлять. Завтра наступит – ну отлично, через месяц – прекрасно, через год – да и чудесно. Сегодня и так дел много.
28. Так что смотрите проще. Великое – в простом.
30. Третье апреля. Мгновения из встречи с Учителем после слияния.
31. «Учитель, скажи, пожалуйста, правильно ли было в Семье деревни принять правило об обязательном присутствии мужчин, членов Семьи, на литургиях и на репетициях литургии? История вопроса пошла от того, что…»
32. «Кому-то не хочется пойти, и он задаёт вопрос, да?»
33. «Мало приходило мужчин, и по подсказке священника, чтобы мужчины взяли на себя организацию литургии, мы сделали такое правило в Семье».
36. «То, что стали приходить все мужчины после этого. Или все обрадовались? Кто задаёт вопрос? Или вы боитесь, не перегнули ли вы, что верующих попросили участвовать в литургии?»
37. «А из этого вопроса вытекает следующий. Один брат отказался исполнять это решение, и мы его вывели из Семьи. Правильно ли мы сделали?»
38. «Правильно. Если вы постановили общее правило, а кто-то отказался, он должен покинуть Семью. Правильно.
39. Но в данном случае вы попросили всех верующих (как будто бы верующих) поучаствовать всем вместе в литургии. И вопрос получается: не перегнули ли палку? Может, верующих не надо просить участвовать в литургии всех, да? Не ходят – да и не надо, нормально. Для верующих это нормально: «Некогда. Поспать хочется… ну и дел полно суетных. Что на литургии толкаться!»? Наверное, если б не было слияния, и сюда б мало кто поднимался на литургию.
40. Нет, это всё гнилостное. Это как раз и показывает всю сложность происходящего: что с трудом всё сдвигается. Внутренней ответственности нет, внутреннего отношения нет трепетного, возвышенного, ревностного, и всё это вялотекущее что-то переваливается с боку на бок… поэтому и все сложности.
41. Так-то нормально: ну попросили – замечательно. На литургию-то ходить на самом-то деле просить не надо было, это должно было быть без просьбы».
42. «А само правило было верное – сделать обязательным?»
43. «Ну сделали так сделали. Нарушения здесь нет. Нельзя вводить правило, которое может начать мешать развиваться человеку, а тут не мешает.
44. Это всё равно что вы как бы заставляете вовремя вставать куда-то на работу кого-то. Человек любит дольше лежать, не вовремя приходит, вы ввели правило, чтоб обязательно ровно приходить в это время: не пришёл – всё, нарушение.
45. То есть это тоже всё нормальные правила. Они организуют человека, они подталкивают его в том направлении, в котором он должен без всего этого ходить. Это всё нормальные правила. Все эти строгости, которые вы введёте и которые только лишь помогают исполнить то, что и так должны были исполнять, – это всё будет нормально (всё вами введённое)».
46. «А нормальный ли был мотив у брата, не пришедшего на это таинство, что здесь свобода выбора нарушается и, следовательно, нарушение законов Истины?»
47. «Тогда надо задаться вопросом: нормально ли верующему иметь вообще, в принципе выбор – независимо от важности причины просто отказываться исполнять священные таинства? Независимо от присутствия какой-то важной причины, просто так взял и отказался: да не хочется.
48. У верующего не должно быть такого. Поэтому свободы выбора в этом случае у верующего нет, её не существует. Любой призыв исполнить священное откликается сразу, берётся на «ура»: «Да, давайте сделаем». Это у нормально формирующейся личности верующего человека.
49. Если этого нет, то это хорошо было бы приобрести. А как приобрести? А волевым усилием подталкивая. Иначе оно не приобретается».
50. «Через подобное правило, да?»
51. «А получается, да. Подобное правило толкает туда, куда он и так должен хотеть, должен бегать и везде спрашивать: «Ну когда литургия-то? Почему нету-то. Я уже сегодня не спал всю ночь, всё жду время. Будильника нет, боюсь проспать и поэтому не спал». Ну, это нормально. Тут можно только радоваться, если таких будет больше…»
52. «Нормально ли мне не пояснять братьям причину моего неучастия в разгрузке машины (я просто стоял рядом), если и не спрашивали?»
53. «Если не спрашивали, можно было и не объяснять, конечно.
54. Но тут уже самому к себе тебе надо присмотреться. Потому что, если хочется объяснить, значит, может быть, где-то чувствуется вина. Или это просто неуместный комплекс: боишься, чтобы тебя не заподозрили в чём-то негативном, и торопишься внутри (так у тебя всё гудит, хочется оправдание произнести), чтобы все успокоились и не осуждали.
55. То есть тут уже два варианта: либо это просто комплекс, либо действительно что-то не так в твоём поведении (тогда надо изменить своё поведение и не делать так больше, не допускать, грубо говоря, леность какую-то).
56. А в первом варианте – надо убрать вот эти мысли о том, что тебя могут осудить, стараться держаться за другое: что, если ты не можешь подойти, ближние поймут (если ты не участвуешь и стоишь рядом, по всей видимости, не можешь).
57. То есть у них не будет такого: ах, он стоит там, не работает – нехороший! Ты уже не должен допускать, что у них такие мысли могут быть. Тогда и успокоишь свою потребность оправдываться».
58. «Продолжение этой ситуации на следующий день… Нормально ли мне после оценки братом моего вот этого бездействия, что это некрасиво было, не называть причину, если он и не спросил, почему я не участвовал в разгрузке?»
59. «Можно было и не пояснять, да. Ты мог бы вполне тут ответить: «А я вижу – да ничего, вроде симпатично было». И всё».
60. «А истинную причину можно было не называть, да?»
61. «А тебя ж не спрашивают. Это уже ошибка того, кто так сказал.
62. Пользуясь твоим вопросом, Я даю ответ: никто из нормально устремлённых верующих не может так сказать. Потому что тем самым он уже осудил человека, не выяснив истинных причин.
63. Что значит «некрасиво»? Некрасиво стоял? Может быть, ногу вывернул как-то некрасиво, надо было по-другому её развернуть?
64. Это уже осуждение было на предположении. Это давнишние вещи, которые мы много раз оговаривали. И для верующего, внимательного и устремлённого читать Писание, Последний Завет, такого уже в поведении не должно быть. А если это есть, значит, нерадивость проявляется. Именно нерадивость в постижении Истины. А это ошибка серьёзная, это уже нехорошо – такие вещи допускать».
65. «Была ли духовная ошибка в том, что я отказала мужу в его пожелании, чтобы я вечером с фонариком пошла на конюшню посмотреть, есть ли там навоз, если я чувствовала себя уставшей и не видела, смогу ли я правильно в темноте оценить, можно ли будет там брать навоз?»
66. «Причина непонятная. Причина здесь не выглядит (из сказанного) чем-то существенным, чтобы можно было бы сказать: «Да, в этом случае ты можешь отказать». Как-то всё смягчено.
67. То есть чувствуешь усталость… Ну мало ли что приходится делать уставшим. Бывают очень нужные по дому дела, и, даже если устал, всё-таки берёшь и делаешь, потому что надо сделать. Это одно слово усталость не определяет.
68. Не можешь пойти, ноги отказывают – ну, другое дело. Тогда, конечно, можешь отказать. Ну что ж ты выйдешь за порог и свалишься, не дойдя до конюшни, ноги не выдержат. Тогда это уже аргумент. А просто усталость – непонятно».
69. «А то, что я не очень видела, как я там оценю в темноте…»
70. «А ты просто переспрашиваешь у него: «А как определить, что нормально? Допустим, до пояса мне там высота?» То есть ты что-то такое, ориентир какой-то спрашиваешь. И он должен будет сказать: «Ты посмотри: если вот там такой-то объём, тогда, значит, нормально считается».
71. Если ничего не объясняет, тогда это проблемно, конечно. Тогда тут какой-то каприз проявляется, потому что если ты действительно не умеешь определять нужность, нормы, то ты и не сможешь это определить. Ну посмотришь там тогда уж сходишь, зарисуешь ему, скажешь: «Там вот такой был объём… Вот теперь сам реши, это нормально или ненормально».
72. Тут нужен какой-то такой диалог и нужно найти интересное решение. Но не просто преткнуться на как будто бы отсутствии нужной информации и тут же стушеваться и найти причину какую-то странную».
73. «Не было ли ошибки предложить ему самому туда сходить, так как он дежурил на вратах недалеко от конюшни?»
74. «Это исходит из первого. Если не можешь сходить (реально не можешь), тогда ему ничего не останется, как самому сходить. Если можешь, то не смотри, кто ближе находится; можешь помочь – помоги. Даже если ему в двух шагах остаётся заглянуть за угол и посмотреть, если он тебя просит, сделай. Начинаете спорить – всё, это уже не то.
75. То есть вы не должны забывать: вы выстраиваете взаимоотношения очень далёкие от того, чтобы назвать их разумно логичными. Высказывания какие-то, приведение каких-то образов, выражение каких-то своих ощущений, отношений к чему-то – это всё очень специфическое.
76. И ваша задача в сближении друг с другом – это умение принять некую специфичность того мира, которая есть у данного человека, понимая, что такой специфичности (точно такой же) нет ни у кого, она есть только у этого человека.
77. И если вы хотите ему помогать, значит, вы пробуете сблизиться с ним; значит, вы пробуете с пониманием как-то принять всю ту несуразность, которая будет видеться вам несуразностью. Но если он держится за неё, примите эту несуразность, начинайте её обыгрывать мягко. Ну это несуразность, не осуждайте за эту несуразность этого человека.
78. Начнёте придираться к этим деталям – всё, вы начнёте ломать ваши отношения друг с другом. То есть не идеализируйте друг друга, умейте принимать вот с этим всем комплексом внутренний мир человека, с теми нюансами, которыми эти комплексы проявляются. Это всё надо с пониманием принять.
79. Поэтому, даже если он скажет: «Ты знаешь, хоть в двух шагах, но я считаю нужным смотреть в одну сторону. Я не могу посмотреть (это отвлечься на три минуты), секунды даже не могу отвернуться. Я должен, как служитель, смотреть вон туда, в том направлении, а конюшня за спиной, поэтому не могу повернуться», ты скажи: «Хорошо, дорогой, я с удовольствием помогу. Конечно, я сейчас схожу за восемь километров. Ничего страшного, это ерунда». Всё, сходила, посмотрела – под утро вернулась, нормально. (Слушающие смеются.)
80. То есть ты сделала всё. А если он остался голодный или спал в холодной постели (никого нет), это ему выводы делать в другой раз, стоит ли только в одну сторону смотреть или всё-таки не стоит так жену гонять, а лучше оглянуться и вернуться к уютному огоньку дома. То есть это уже он будет вывод делать.
81. А ты с готовностью проявляешь просто вот эту помощь. Вот это очень ценное качество. Если у женщин такое будет проявляться, мужчины будут бегать и присматриваться к этому будут. Они такое ценят. Дайте им покапризничать так, повыпендриваться. Но когда вы будете так вот степенно, покладисто реагировать, это для них очень важно, очень ценно.
82. Поэтому не соревнуйтесь с ними, не спорьте с ними, не бейтесь с ними. Пусть они проявят свой будёновский, командирский образ мышления. Ну они же мальчишки, надо командирами быть. А вы мамы, это другое, это не командирство».
83. «При ослепляющем солнце дискомфорт без солнечных очков. Могу ли я не снимать их, когда разговариваю с ближним, если есть внутри неудобство перед человеком, что он не видит моих глаз, и ощущение, что я закрыта?»
84. «Можно не снимать. Но если ты это ощущаешь, предупреди, извинись. В данном случае попроси прощения и скажи: «Я сейчас не могу снять очки, прости меня. Глазам неудобно: солнце очень яркое – и глаза болят». Нормально в этом случае.
85. Если ощущение возникло, предупреди и всё. Но так внутри смущаться и держать смущение, ничего не говоря, не надо».
86. «Учитель, ко мне пришла сестра, она переживала, что ударила другую сестру по руке. Я успокаивала её, говоря, что виновен не тот, кто ударил, а тот, кто спровоцировал. Является ли такое успокоение осуждением? Я хотела её успокоить…»
87. «Что она не виновата, а другой виноват был? Нет, неправильно».
89. «Неправильно. Неправильно. Она виновата, что ударила. Не надо было бить. «Конечно, – скажи, – нехорошо, верно».
90. Но тогда ты помоги ей разобрать ситуацию, посмотреть, может быть, с иной стороны на то, что подвигло её сорваться. Может быть, она как-то неправильно посмотрела на что-то вполне безобидное и сорвалась от того, что неправильно на всё это взглянула. То есть рассмотри её сторону. Но никогда не вините другого человека в таких вот обстоятельствах.
91. Пришёл к вам человек за помощью – в его несчастьях никто вокруг не виноват. Он сам виноват. Вот с ним и разговаривайте на эту тему. Если он пришёл за вашим участием в том, чтобы обвинить кого-то, найти поддержку у вас, чтоб кто-то другой был виноват, в этом вы не должны участвовать. Надо помочь ему понять его собственную ошибку.
92. Никто не виноват, все предоставляют то, что, по сути, вам нужно. Как можно обвинить человека? Вам это нужно – он вам дал. Почему он виновен-то в этом? Вам это было нужно – он дал! Возьмите. Может быть, он дал что-то болезненное, тяжёлое, сложное – ну дал так дал.
93. Да, сложно бывает, но винить-то его нет смысла. Он другим не может быть, он тот, который есть. Если он способен эту тяжесть приносить, ну ладно. Грустно, тяжело, но он не виноват, получается.
94. То есть не вините его. Он не является негодяем каким-то, шпионом, бандитом, агентом ЦРУ, который пришёл разрушить вашу «социалистическую» внутренность. Ну он не является таким».
95. «Учитель, мы знаем, что делать обычно, когда гаснет праздничная свеча. А вот что делать, когда у нас в конце прошлого Праздника от светильника праздничного отвалилась Вифлеемская звезда? Мы как-то с этим ещё не сталкивались. Мы рассмотрели просто, кто проявил халатность…»
96. «У Меня нет инструкции по поводу отваливающихся частей… чтоб Я дал рекомендацию. Как сонник такой выделил вам, что, если отвалилась вот эта штучка, это вот с этим связано; а тут краешек отвалился – вот тут надо присмотреть за вот этим качеством вашим. Такого не бывает. Поэтому Мне нечего пояснить, Я не имею опыта с отваливающимися частями».
97. «Но, наверное, всё не случайно ведь, да?»
98. «Ох какой вопрос! После того, когда Я всем объяснял, что случайностей не бывает, ты теперь спрашиваешь: наверное, это не случайность? Конечно, не случайность.
99. Но больше ничего не могу подсказать. Загляните внутрь себя и посмотрите, что у вас там происходит, к чему вас что-то подталкивает, какие-то обстоятельства.
100. Бывает же, отваливается от простой нерадивости. На это же есть разные определения. Можно смотреть, что вот у тебя вся жизнь была, оказывается, сложная, столько лет делал ошибки и поэтому тут звезда – бух и упала. А с другой стороны, ну просто – а что ж ты её на пластилин посадил? Там свечка горела – она и должна была отвалиться, потому что нагреется, поплывёт и упадёт. То есть это же разный подход и разные могут быть причины.
101. Но если это вас подталкивает, чтоб быть более бдительными, да пожалуйста, замечательно. Тогда нет смысла спрашивать, чтоб Я вам сказал: «Да вы что! Нет, у вас всё замечательно было. Это, оказывается, там просто неправильно сделали, там был брак в сварке, и поэтому она отвалилась. А вы-то ж все замечательные, у вас всё хорошо. Ничего не должно было отвалиться».
102. Разве этот вы ответ ищете? Нет, вы не должны вообще такой ответ искать. Вы всегда должны критично относиться к своим действиям, смотреть внимательно, что было неправильно сделано, выражать готовность сделать правильно.
103. Если отвалилось, значит, подстёгивает что-то, подталкивает, подсказывает вам: где-то была действительно накладка сделана, коллективом, может быть, проявлена какая-то леность, неустремлённость.
104. Ведь вы порой задаёте вопросы, ошибка которых выглядит простой. Но, может быть, уже пора её переводить в ранг очень серьёзных нарушений?
105. То есть вот сегодня произошёл момент, где мы говорили об одном нюансе (допустим, осуждение на предположении), о котором мы говорили много лет назад. И все те ошибки, которые мы неоднократно трогали давно, может быть, уже перевести в разряд серьёзных нарушений? Если человек нарушил, всё – он выходит из Семьи без всяких покаяний. Почему не читал? Столько лет прошло. Какое может быть покаяние? Иди, читай, учись.
106. То есть как-то подстегнуть, каким-то другим новым винтиком подкрутить вашу ревность в исполнении Истины. Потому что как-то слишком расхлябанно получается. Поэтому, конечно, всё будет на самом деле отваливаться. Духовно слабовата среда».
107. «Скажи, пожалуйста, а правильно ли будет мне выйти из Семьи, если я очень переживаю, как всё происходит? Очень переживаю. И просто у меня нет сил».
108. «Является ли нарушением для верующего переживание о происходящем? Не является нарушением законов.
109. А вот то, как он с этим работает, как он внутри меняет своё отношение к чему-то, – вот это важная задача. Потому что переживания могут быть чрезмерные, надуманные, которые начинают мешать другим, а есть вполне уместные переживания.
110. Потому что человек верующий не может, в принципе, ровно как-то так, бесчувственно воспринять нарушение, происходящее рядом, нарушение законов Истины. Он не может никак не почувствовать, обязательно почувствует, переживать будет.
111. Так, значит, слово «переживать» нельзя однозначно рассматривать как что-то негативное. Потому что переживать, в принципе, будет верующий всегда. Он и развивает чувственный мир. Чем тоньше становится чувственный мир, тем он уязвимей. Уязвимей почему? Тем сильнее он чувствует происходящие вокруг изменения, тем ярче отклик идёт в его чувственном мире. Поэтому это нормальное явление.
112. А вот как сильно он переживает, какие мысли он допускает в этом случае, не находится ли он вообще постоянно в этих переживаниях? Уже вроде бы решена задача, а он ходит, переживает, переживает… Как его ни увидишь, так ему сразу хочется слёзы вытереть с лица или что-то дать покушать (может быть, чего-то не хватает человеку; может быть, что-то болит у него). И все бегают вокруг него, а он всё переживает. И наоборот, вместо того чтоб помогать, он мешать начинает другим. Это уже излишнее переживание».
113. «Здравствуй. Если я почувствовала, что родившийся ребёнок может умереть, правильно будет мягко сказать родителям ребёнка, чтобы они были повнимательней, предостеречь? Или ничего не говорить?»
114. «Предостеречь – это значит сказать точно, что именно, где, когда, во сколько может быть, чтоб в этот момент были внимательны: есть вероятность, что вот тут может упасть. Тогда это – предостеречь.
115. Просто сказать: «Будьте внимательны» – неправильно. А что, они разве невнимательны? В чём выразилась невнимательность? И как они её просто возьмут и умножат, внимательность? Это ни о чём будет. Это излишнее беспокойство, непонятно для чего и о чём.
116. Предостеречь можно, только когда ты точно знаешь, что есть вероятность, что, если пойдёт вот здесь, можно упасть. Тогда ты предупреждаешь: обратите внимание – здесь по мостику очень трухлявые доски. Если они пойдут, они сразу – раз – вспомнят подсказку, что здесь внимательней надо быть. Это всплывёт быстро.
117. А когда «будьте внимательны» – они что тогда сделают? Глаза шире открыть должны или что сделать-то? Как внимательно? Не спать потом, ходить рядышком? И чего ждать? Это не будет предостережением».
118. «По детскому садику ещё вопрос. Правильно ли сестре отказаться приносить детям детского сада по просьбе воспитателя письма и подарки в виде пластмассовых сумочек из магазина якобы от духов леса или реки?»
119. «Что смущает: приносить подарки и говорить про духов или про пластмассу?»
120. «Что они сделаны не руками, а куплены в магазине, допустим».
121. «В данном случае для ребятишек может не столь важно быть, из какого материала они сделаны. Они вообще не знают, что это такое, и не будут обращать внимания, не будут придираться: «А почему из пластмассы? А где они взяли в лесу пластмассу?»
122. Если они так задают вопрос, то, конечно, не стоит тогда это делать. Потому что это уже сложная такая игра на уровне интеллекта с ребёнком: как-то надо обыграть, что у духов тоже, оказывается, заводики есть и они выпускают пластмассу, она просто другая по качеству».
123. «Хорошо. А вот правильно ли говорить детям: «Вчера мы с вами принесли духам подарки, а теперь вот они прислали подарки нам»?»
124. «Да и ладно. Так возможно. Потому что это больше соизмеряется с тем, что, что вы отдаёте, то и получаете. То есть чем больше отдаёте блага, тем больше какое-то благо возвращается вам.
125. Но главное, чтоб тут были осторожны: что духи принесли не потому, что им подарки принесли и надо ж как-то отплатить (мучаются, чтоб в долгу не оставаться у детей)».
126. «То есть другой акцент сделать, да?»
127. «Конечно. Тут надо быть осторожным…
128. Почему трудно человеку делать добро? «А кто мне сделал добро?» – говорит он. И тянет резину, то есть не делает добро, ждёт, когда ему сделают. Либо сделал добро и тут же ждёт ответ. Нет его – ну тогда что ж делать добро, всё равно никто не возвращает отданные деньги. И вот и пошло…»
129. «А вот что лучше сказать детям: что они должны дружить с духами реки, леса, огня или должны дружить с деревьями, травой, речкой, птичками, зверями лесными?»
130. «Лучше вживую воспринимать эти реальные объекты: деревья как живые, река как живая. Потому что дух – это что-то, знаешь, как будто бы оторванное от реки. Может восприниматься образно: что вот река течёт, а дух реки вот тут летает – с ним общаются; а река – это побоку, неважно; главное – дух, с ним пообщаться. Вот не надо, чтоб у них разделение произошло.
131. Живая река. Вот они к реке обращаются, а на самом деле они к её информационному полю (то есть уже по-взрослому говоря) обратятся, к её духу начнут обращаться, именно общаясь с рекой, меняя структуру самой реки в этот момент».
132. «А если, допустим, приходишь за ягодами на болото и обращаешься к духам, которые там обитают, это нормально?»
133. «Не особо увлекайтесь вы духами! А то дети начнут присматриваться ведь опять…»
134. «То есть детям лучше вживую, да, вот то, что есть…»
135. «Конечно. Всё живое. Земля живая, ягоды живые… всё это живое. Чтоб не отрывалось, уже вы в язычество не ударились».
136. «То есть видимое, да, получается? Про то, что невидимое, может, не надо тогда?»
137. «Так а зачем? Видимое, конечно, живым и надо воспринимать».
138. «А если на празднике Земли мы украшаем ленточками деревья, это подарок самому дереву или духам?»
139. «Вы выражаете отношение к Природе. Если ты думаешь только о дереве, которое украшаешь, и только его пытаешься обрадовать, ну тогда это к дереву относится. Но всё равно через это дерево и ко всему окружающему миру будет тоже… Но это как-то примитивно будет.
140. Вы отношение выражаете к Природе. Вы не можете ленточки развешать на всю Землю, вы выражаете это на конкретном дереве. Но через него вы отношение к Земле выражаете, к лесу, к деревьям».