76. «Но в принципе Ваша вера открыта для всех?»
78. «Но, с другой стороны, не совсем открыта. Только для приглашённых людей и тех, кто духовно готов?»
79. «Нет, здесь призыв для всех сделан. Я даже попросил некоторое время назад вообще объявить везде это место как Полюс мира, куда Я предлагаю приехать всем желающим, следующим своим каким-то учениям, но строить мир новый.
80. Пусть они рядом строят, берут землю, строят по своим законам, принимают помощь практическую, простую, не идеологическую. Хотя бы построить что-то, обменяться какими-то технологиями, каким-то опытом приобретённым. Но рядом строить другой мир. Пожалуйста! А со временем легко станет понятно, где основа истинная. Но пусть приезжают отовсюду.
81. Но вот строить новый мир как раз большая проблема. Им хочется говорить об этом и жить в тех условиях, где всегда можно купить что-то в магазине, всегда всё рядышком».
82. «С начала Вашей миссии произошли какие-то неожиданные моменты? Может, что-то произошло быстрее или медленнее, чем Вы ожидали? Или это всё шло по плану?»
83. «Нет, плана, конечно же, нет. Плана здесь не может быть. Я знаю, что должен делать, и делаю.
84. Имея человеческое тело, Я имею и эгоистические желания, на основе которых Я могу требовать, подталкивать, тянуть – быстрей, быстрей. То есть Я знаю, как должно быть, но вижу, что это не делается, где-то кто-то забыл, где-то кто-то неправильно старается, и хочется подтолкнуть, ускорить.
85. Поэтому, конечно же, Я нахожусь в условиях, где Я постоянно чем-то недоволен, Мне хочется, чтоб это ещё лучше было, – засмеялся Учитель. – А это по-своему заставляет переживать».
86. «А может быть, были моменты, когда всё было лучше, чем Вы ожидали?»
87. «Нет, Я так не рисую планы и с ними не сравниваю. Я просто веду и непосредственно вижу, кто ошибается, в чём ошибается, как ошибается. И пробую это менять, двигать.
88. Но Мне многие вещи непонятны. Для Меня они просты, и Я не понимаю, ну почему же человек никак не сделает, ведь это так просто! – улыбнулся Учитель. –
89. Я не нахожусь в состоянии, в каком находятся восточные учителя, в какой-то там нирване, в каком-то ровном состоянии. Это не Моё, потому что на самом деле к духовности это не относится. Это совсем другие условия.
90. Моё – это когда близкое к человеку. Это переживания, это слияние переживаний, когда есть возможность и помочь забрать тяжесть человека, поддержать его.
91. То есть это то, чему Я и учу ближних – близко друг к другу быть, не отрываться где-то, с чем-то сливаясь абстрактным, а друг с другом сливаться. Ведь Божье друг в друге находится. Надо уметь это чувствовать и помогать.
92. Но это неизбежно связано с переживаниями. И если правильно не идти, психика начинает загружаться, и это может вызывать болезнь, утомление возникает слишком большое. Но это неизбежность некоторая.
93. Поэтому надо обязательно стараться как можно чётче следовать законам Истины. Это учит правильно смотреть на мир, это уменьшает требования.
94. А перегрузка-то, как правило, от требований у человека создаётся. Он требует от ближних, чтоб они вели себя так, как он считает правильным. Но это огромная ошибка его, и он будет болеть от этого всё время. Другие тоже так же будут смотреть, и болеть, и заставлять других двигаться так, как они считают правильным.
95. И так все друг о друге думают. А их миллиарды… Но это хаос, который может только гибнуть. Так нельзя развиваться. Это всё нужно в корне изменить.
96. Поэтому, находясь тут, Я тоже «купаюсь» в переживаниях… И конечно, увидеть удовлетворение Мне непросто. Хотя что-то радует, видно, что да, хорошо, молодцы, тут уже здорово получается что-то. Да, есть, конечно, эти радости.
97. Но Я думаю, совершенно естественно, что Я чем-то и не удовлетворён. Потому что как быть всем удовлетворённым? Не может такого быть, потому что люди идут по-разному в силу своих умений и они часто ленятся, часто не проявляют нужную бдительность и ревность.
98. Это совершенно естественно выработалось в течение длительного времени, поэтому допускается то, что можно было бы не допускать. И Я это чувствую, и это как раз заставляет нервничать.
99. Я не буду нервничать там, где человек не в силах что-то сделать. Я почувствую сразу, что для него это по силам. Но как раз нервничать Меня заставляет то, что можно сделать по-другому, но это не делается, вперёд человека слабость идёт».
100. «Как Вы думаете, это особенность русского народа, что они более открыты?»
101. «Это форма жизни, которая до этого сложилась у них, социалистическая такая… она располагала к большей открытости. Когда люди услуги, помощь друг другу не продавали, это просто так делалось. Это нормальное человеческое отношение – просто накормить, просто помочь, ничего в ответ не спросить, не попросить платы. Это нормальное было явление.
102. А вот постепенно это всё начало ломаться. Тут нужен правильный духовный ориентир, а его не было. Была идея неплохая поставлена, но духовные основы не были затронуты и не были раскрыты. И получилась неизбежность – какое-то время продержались на идее и легко сломались. Легко!
103. Хотя вот эта предрасположенность к духовному сохранилась как раз благодаря этому. Потому что, когда не касались духовности, но пытались жить по-хорошему, это должно было внутри рождать жажду…
104. Поэтому, как только разрешилось вероисповедание, свобода проявилась в этом отношении, люди с большой жаждой кинулись изучать всю литературу, которая касалась духовности. У них соскучилось внутри всё, жаждать стало.
105. Но тут, конечно, это почва, когда можно кинуть всё, что угодно, всё скушается. Под видом духовности всё, что угодно, тут можно было накидать. Это опасная сторона. И в то же время это наиболее благоприятное, чтобы всё-таки Истину люди схватили. Поэтому тут путаницы много на этой основе и произошло.
106. Родилось очень много всего, стали появляться понятия «секты» в ненормальном каком-то, диком смысле. Люди стали пугаться таких слов.
107. Хотя по сути своей сектантство – это инакомыслие (по-простому сказать – кто-то стал по-другому мыслить). Как можно инакомыслие обозначить как что-то однозначно негативное? Так всё новое и рождается из того, что кто-то начинает по-новому мыслить. Только тогда приходит что-то более совершенное.
108. Но вот этот пугающий ореол, который создаётся людьми, конечно, тормозит их мышление, они по-прежнему боятся по-другому мыслить и стараются, пугаясь, мыслить так, как мыслили до этого. Но это же не развитие, это опасное явление.
109. Ведь религиозные учения, которые существовали долгое время… это ж благодаря им проходили все инквизиции, это благодаря им происходили различные религиозные трагедии, когда друг друга убивали только потому, что по-другому кто-то верил, и убивали дико. Это ж на этих идеологиях всё это было. И возвращаться ко всему этому – это очень опасное явление.
110. Надо, наоборот, теперь шагнуть дальше. А дальше – люди боятся, потому что немало случаев, которые закончились трагически. И получается, для обывателя, если так было, это опасно, не хочется идти: «Вот когда устоится, я пойду».
111. А кто же даст устояться? Нужны какие-то смелые люди, которые единицами всё-таки, несмотря ни на что, попробуют сделать этот шаг. Остальные будут присматриваться и бояться. Вот так оно и происходит естественно совершенно».
112. «А за эти двадцать лет есть изменения вообще в мире?»
113. «В мире становится всё хуже и хуже».
115. «Конечно. Ничего лучше не становится, и не могло становиться лучше».
116. «Почему не может быть лучше?»
117. «Потому что лучше может быть, только если человек правильно начнёт следовать законам духовности. Всё остальное для него погибель, потому что неизбежно он склоняется к тому, что опасно для него.
118. И даже само развитие цивилизации в самом простом смысле сделало человека даже физиологически инвалидом. Просто инвалид… он привык, чтоб батареи грелись… То есть его физиология стала сломана, он очень от многого стал зависеть. В Природе так не должно было быть.
119. Получается, научно-технический прогресс как будто бы и выглядит под словом «прогресс» как что-то хорошее (всё лучше и лучше), но это сделало человека всё слабее и слабее. И человек живёт только на медицину сейчас, он живёт и зависит полностью от медицины. Но разве это гармония?»
120. «Но Вы здесь не против технологий?»
121. «Не против. Потому что любая разумная цивилизация предполагает использование каких-то технологий. Но тут нужно смотреть меру их использования, чтоб это не пошло во вред нормальному развитию самого человека.
122. А то, что сейчас могут некоторые фантасты предсказывать, что в конечном итоге роботы заменят человека, так это и есть примитив, неверная оценка обстоятельств, где человек стал прикладывать не туда усилия. Он действительно станет ненужным, робот действительно гораздо выгодней, чем человек, для производства он выгодней. И чем будет больше развиваться эта технология – человек станет ненужным.
123. Но это, опять же, сам человек выбрал такой путь развития. И он (при том, каков взгляд человека) становится неизбежным, этот выбор.
124. Нужно просто полностью, в корне поменять приоритет человека на истинные ценности, которые касаются его развития. Надо показать, ради чего рождался человек вообще. Ведь в рождении человека есть смысл. Если его не знать, идёт такое вот метание, которое создаёт серьёзные тупики в развитии.
125. Человек в таком состоянии очень опасный. Он физиологически очень слабый, зависит от многих глупостей и становится очень опасным, потому что он понимает, что он может сделать очень многое. Благодаря этим технологиям один человек очень многое может сделать. Он легко может воздействовать на огромное число людей, он легко их может уничтожить.
126. А если он духовно не развивается, его мышление подчинено эгоизму, выгоде. Значит, в той или иной степени, он всегда рассуждает опасно для всех окружающих. Эгоизм – это опасное явление, он только для себя ищет удобное; значит, все остальные враги.
127. А что будет, когда все остальные враги, а у тебя способность их уничтожить большая в руках? Значит, всё неизбежно должно подойти к ситуации, где очень быстро может прекратиться существование человека. И вот эта черта близка.
128. Вот теперь, в преддверие этой черты, надо поставить выбор перед всеми. Вот это Учение и разворачивается именно как выбор, который призван сохранить людей, человека как вид с хорошим, уникальным опытом, который сохраняется в его физиологии (этот опыт передаётся) и который в душе накапливается.
129. Это очень важные явления. Их нельзя стереть и потом просто заново начать развивать человечество (новое опять создать и заново всё начать), потому что всё то же самое начнётся, как и было.
130. Надо сохранить обязательно этот опыт, но перевести на качественно иную ступень. Поэтому нужны некие условия, которые можно обозначить, как армагеддон. Но это не Воля Бога, потому что Бог никогда никого не наказывает, в принципе это невозможно. Это другие законы, и они не связаны с разрушением вообще, ни в каком виде.
131. Значит, нужно что-то было учесть, что заставит людей сделать правильный выбор, потому что сознательно они не хотят. Предлагать им? Тысячи лет предлагается, а они отказываются. Значит, что-то должно заставить. Значит, нужны некие изменения, которые совершенно естественно должны произойти на Земле. И они были учтены уже за много, много тысячелетий ранее.
132. Вот к этому часу всё и повело, стало готовиться так, чтобы в нужный момент потом дать окончательно то, что станет определять судьбу людей.
133. И если останется хотя бы несколько тысяч человек на этой Земле, можно сказать: человечество сохранилось. Потому что души никуда не исчезли, а те, кто способен продолжать рождать тела, будут в достаточном объёме.
134. И у всех душ, которые покинули тело, имея хороший опыт, есть прекрасная возможность со временем вернуться вновь на Землю, но уже с тем опытом хорошим, который есть. И основа будет хорошая, когда на Земле будет всё-таки одна Семья, не будут спорить друг с другом и воевать. Вот это условие очень важно.
135. Иначе говорить о спасении просто бессмысленно, пока вот это разное есть и все друг с другом спорят. Самое лучшее, что можно ожидать, – это когда люди попробуют дружить друг с другом. Но это не будет одна Семья. Они будут дружить, как бы уважать ближних, но они за забор не пойдут, где живёт другой. Они будут знать: там живёт другой, это чужая для него территория. Всё, они уже не будут одной Семьёй. То есть в сознании у них не произойдёт единения.
136. А люди правильно начнут развиваться, только когда на всей Земле их сознание объединится, станет единое поле сознания. Но они должны полностью довериться друг другу. Вот тогда, где бы они ни были, на каком бы расстоянии друг от друга ни находились, они прекрасно будут чувствовать друг друга и возможность оказать помощь, даже если их никто не зовёт на помощь. Но они почувствуют, где она нужна и что нужно.
137. То есть они одно целое станут. Но это полное доверие. Вот к чему закон духовного развития и призван привести.
138. Если этого нет, то, даже если они дружат друг с другом, они обречены, потому что они всё равно будут разные и всё равно наступит какой-то момент, где они начнут конфликтовать».
139. «А каково будущее этого места?»
140. «Да Я как-то и не думаю о нём. Меня интересует – вот люди есть, вот Я за них волнуюсь. А какое будет будущее? Да должно быть хорошее. И какое оно будет – посмотрим. Его же ведь нет ещё.
141. То есть можно посмотреть что-то, что где-то было. Но будущего человечества, которое сейчас хотелось бы посмотреть (куда оно идёт?), ещё не существует, то есть в реальности этой информации не существует.
142. О нём можно представления делать разные. Но люди настолько разные, что они проявят какие-то оттенки, которые трудно заранее представить. И они начнут себя проявлять в каких-то неповторимых оттенках в какой-то период времени. Потом опять что-то поменяется, но что – трудно представить, потому что у каждого разные переживания и он это разное вносит.
143. Это ещё смоделировать возможно, когда находишься в состоянии всезнания, когда все чувственные оттенки ты можешь иметь, и тогда смоделировать на этой позиции наиболее вероятную картину, какая может быть.
144. Но это состояние невозможно иметь на Земле. Состояние такое в человеческом теле – это невозможно. Иначе человеческое тело не сможет существовать, оно в таких законах не сможет просто быть, оно быстро распадётся. Это очень специфические вибрации, непосильные человеку».
145. «Есть такие глобальные движения, технологии, направленные на то, чтобы жить более чисто, в гармонии с Природой. А Вы как-то связаны с этими движениями? И надо ли быть с ними связанным?»
146. «Нет, не связаны. И вовсе необязательно. Их объединяет такая же идея, как коммунистов объединяла. Но это не единая форма жизни, это совсем другое.
147. Ну да, борются. Ну хорошо, что борются, хоть как-то борются. Но на самом деле они не победят, потому что это просто игра. Игра, которой государство допускает быть. Потому что есть свобода у людей как будто бы. Им надо дать что-то, чтоб они чувствовали, что они свободны. Но они ничего сделать не могут этими играми.
148. Нельзя остановить производства. Они все вредные. А как их остановить? А на что тогда они сами же и попросят кушать? «Дайте нам покушать. Почему нам денег не дают?» А где их взять? Производство остановилось, чтоб не было вредно, а выращивать никто ничего не умеет.
149. Ну и получается, это просто игра детей. Она выглядит красиво, но она бестолковая. Нужно, наоборот, строить другой мир».
150. «Спасибо большое», – поблагодарила, слегка поклонившись, Лилиан.