98. «С перегревом головы».
99. «Это да. Если бы они чувствовали что-то, чувственный мир был бы развит, – у них был бы шок. И им бы лечиться постоянно приходилось всем, кто соприкоснётся с человечеством.
100. Но это же у них отсутствует, поэтому они и живут, наблюдая за человеком дальше, более-менее благополучно, хотя ничего понять не могут.
101. Но чтобы понять человека (в том-то и весь смысл), надо погрузиться в его чувственный мир.
102. И, опять же, Учителю, чтобы понять тех, с кем Он общается, максимально надо быть своим чувственным миром приближенным ко всем. Максимально.
103. То есть возникает потребность определённого заземления, когда то, что, казалось бы, вам порекомендовал не делать, сам Я могу делать. На самом деле Мне это просто необходимо, а иначе Я оторвусь от вас очень быстро. Мне ничего не будет понятно, это будет настолько большая дистанция.
104. И чтоб Мне как-то удерживаться в вашем чувственном уровне, насколько это возможно, Я, чувствуя эту ситуацию, просто могу некоторыми вещами пользоваться. Но это Мне для работы необходимо. Именно для работы необходимо, чтобы удерживаться где-то в нужных, допустимых пределах. Иначе этот отрыв может произойти очень быстро.
105. Поэтому здесь торопиться смотреть, а как Учитель живёт, что Он делает, – это вообще опасная вещь, очень опасная. Это испытание, вы не представляете какое. И когда кто-то полнее прикасается, у него в голове начинает беспорядок происходить быстро.
106. Он же не может оценить Меня, он не знает Меня, а значит, не сможет оценить ситуацию, которая со Мной связана, правильно. Он оценит со своей позиции, но это совершенно неуместная вещь. Получается, это действие, в которое ни в коем случае нельзя входить.
107. Если вы уже определились с верой, то тут только полное доверие! И учиться дальше, расширяя своё понимание: а что такое ваше полное доверие? что такое доверие Учителю? как вы видите Его участие в вашей жизни? нужно ли настолько примитивно и наивно предполагать то-то или то-то, где кажется, что Учитель не в курсе, Он что-то может не заметить и несправедливо оценить, осудить вас? то есть возможно ли вносить вообще такие категории? А страх именно это пытается внести. Так это вообще неуместные вещи.
108. Вы будете только сами себя пугать и держать Меня на дистанции, на вытянутых руках. Призывая на помощь, держать на вытянутых руках. Мне же будет сложно. Вы рядом, вы призываете, но не даёте Мне подойти. Вы сами разрушаете всё необходимое, что должно помочь Мне подойти к вам и помочь вам.
109. Поэтому тут, конечно, надо быть очень внимательными и осторожными. Есть простые вещи, но о них сразу мы не говорим: слишком много слабости. И на этой волне большая предрасположенность проявиться зависти.
110. Но, конечно, это серьёзное испытание. Получается, всё равно всё нельзя удержать в какой-то полной тайне: то там, то там кто-то увидит – Учитель вон там взял и скушал что-то. Ну да, Я скушаю, у Меня будет всё замечательно. Скушаете вы – посмотрите, что с вами будет». Слова Учителя были встречены общим смехом.
111. «Ты говоришь, что надо подойти и спросить у человека, если какое-то смущение или ещё что-то. Вот у Андрея есть зажим в плане прикосновения к другим людям. Он очень хотел обнять Тебя, подошёл, спросил разрешения, обнял. После этого у него эти переживания кончились, а начались диаметрально противоположные переживания. У него теперь желание обнимать Тебя постоянно, когда он Тебя видит, и он думает, как бы это осуществить. И не только по отношению к Тебе, но и к другим людям».
112. «Если зажим есть какой-то, со страхом связанный, то, как только начинаешь страх освобождать, есть предрасположенность, конечно, удариться в другую крайность.
113. То есть, допустим, человек боится кушать. Он почему-то психологический зажим имеет и в ущерб своему здоровью очень мало старается кушать. Если снять у него зажим, у него может возникнуть другая крайность – он начнёт слишком много кушать. То есть эта противоположность в данном случае естественно может проявляться. Тут просто лишь надо продолжать нормально дальше себя контролировать.
114. Вы переспрашиваете такой момент, чтобы не помешать, чтобы неожиданно не напугать кого-то. То есть вы хорошие побуждения имеете. А кто-то просто задумался, но вы не знали, что он задумался, подбежали, обняли его с радостью. А у него всё перемешалось в голове неожиданно, и трудно ему стало немножко. Чтобы его не напугать, вы переспрашиваете. Возможно и такое.
115. Это даже не предполагает – разрешат вам или не разрешат. Хотя не разрешить можно в одном случае при таких обстоятельствах – когда как-то внутри немножко тяжеловато и не хочется, чтобы эта тяжесть передалась. Тогда можно так вот удержать человека, сказать: «Ты знаешь, сейчас не надо».
116. Но это не потому, что неприятно с этим человеком обняться, а не хочется ему передать что-то грустное, тяжёленькое, в котором ты сейчас находишься. Ты просто его бережёшь.
117. И здесь тоже важно это правильно сразу оценить, дать себе правильное объяснение в таком случае. Ведь когда ты попробуешь спросить, и он скажет: «Нет, не надо», что ты первым подумаешь? Подумаешь, что, наверное, раз он не хочет, значит, у тебя какая-то тяжесть. То есть стремление увидеть свою никчёмность – вот это опасное явление.
118. Так вот в этом случае очень важно учиться убеждать себя в другом – что, видимо, сейчас ближний ваш, брат просто бережёт вас и из своего уважения к вам не хочет передать вам эту тяжесть (и просто лишь показал каким-то знаком, что сейчас не надо).
119. А так ничего здесь такого нет… Но лучше вы Мне разбейте на более конкретные вопросы эти общие темы».
120. «Учитель, если правильно я поняла, нужно подходить и спрашивать разрешения у человека при каждом появлении желания обнять? С течением времени это как-то сгармонизируется, пропадёт страх и не будет такой большой потребности в этих объятиях. Правильно я понимаю или нет?»
121. «Так может быть. Но здесь ещё можно и просто посоветоваться, насколько благоразумным будет обнимать несколько раз в день. Допустим, только вышел из двери – раз, уже обнял; он только опять за угол – уже опять подбегает, обнимает. И можно так довести тоже до какой-то крайности. То есть человек уже не знает… он только голову высунул, а его уже обняли. Как же, откуда же он взялся? А уже за дверью кто-то стоял».
122. «Уже поймали».
123. «Да. Когда мы касаемся каких-то смелых действий, то в них предполагается какая-то граница. Здесь нельзя просто сказать – да сколько угодно. Вот только если мы поставим «сколько угодно», мы легко вырвемся за какие-то пределы и можно напугать друг друга, можно так затереть одежду друг другу объятиями, – улыбнулся Учитель. –
124. Я улыбаюсь, но в данном случае просто надо посмотреть, насколько видится такая благоприятность. Когда вы встречаетесь друг с другом и можете объятия совершить, то это вполне может быть как приветствие друг другу. Оно испокон веков было, и это всё вполне может быть здесь, можно не бояться. Но если, тем более, касается женщин, уже тут надо быть осторожней. Здесь прежде мы оставляем за женщиной инициативу».
125. «А ведь за желанием обнять существует какой-то мотив. И вот чистота мотива, наверное, важна, да?»
126. «Конечно. Я просто знаю, что среди верующих есть мотивы не совсем благоприятные. Нельзя однозначно сказать, что они ненормальные, носят какой-то чёрный характер, вампирический какой-то характер носят, но они всё-таки несут в себе такую энергию, вибрацию, что во время объятий ближний может почувствовать нежелание продолжать объятия.
127. То есть внутри настрой неправильный у человека, и захочется побыстрей закончить это объятие. Такое может быть. И такое свершается. Поэтому, если где-то всё-таки это происходит, вы должны уметь тоже на это обратить внимание и по возможности на эту тему поговорить, чтобы лучше что-то уточнить и ближнему тоже присмотреться к чему-то своему.
128. Бывает это часто у мужчин, такое проявление, когда они устремлены сверх нормы обнимать женщин. И женщины это чувствуют. При таких объятиях ей хочется отстраниться, ей неприятно обниматься. А мужчина очень уверен, что как раз всё нормально, что этого женщины очень хотят.
129. Из приличия многие улыбаются, а на самом деле думают: «Ой, хоть бы он меня не обнимал». А улыбаются в ответ. И человек смотрит вот так поверхностно: улыбаются ему – значит, есть желание, чтоб обнял. И торопятся быстро прижать и задержать это объятие на дольше».
130. «Сегодня обнял меня один брат. И вот, знаешь, ощущения, в общем, нехорошие от этого объятия».
131. «Женщинам Я могу порекомендовать в таком случае сдерживать мужчин, это будет нормально. Если женщина чувствует, что мужчина как-то сверх меры проявляет свою потребность обнять, она должна в помощь мужчине придержать его. Именно в помощь мужчине должна придержать.
132. Мужчине здесь уже не скажу так однозначно. Здесь может появиться градация разных обстоятельств, где можно было б так сделать, а где не обязательно торопиться так сделать. Потому что на самом деле важно не то, что вы ощущаете от человека, а то, что вы в этот момент стараетесь ему передать. Ведь у мужчин это играет важную роль.
133. Поэтому если, к примеру, мужчина обнимает мужчину и другой мужчина, тот, кого обнимают, ощущает что-то, может быть, тяжеловатое, то он не на этом должен сконцентрировать внимание, а на том, что в этот момент он бы хотел передать брату своему в помощь ему, во укрепление его сил. Вот на этом прежде он должен сконцентрироваться, а не торопиться его отстранить».
134. «Сегодня была ситуация. Литургия идёт, и брат подходит, начинает обнимать. Я чувствую, что искренне брат хочет обнять, но я на посту стою…»
135. «Ты можешь позволить прикоснуться брату к тебе и тут же на ухо ему шепнуть: “Извини меня, дорогой, сейчас у меня служба. Я бы рад с тобой задержаться в объятиях дольше, но сейчас я уже не могу”».
136. «Я ему это сказал, но почувствовал, что он с огорчением таким пошёл…»
137. «Ничего, вот в этом случае допустимо. Если ты не прикрылся этим пониманием. В смысле – когда на самом деле это вовсе как будто бы и не требовалось, но ты использовал ситуацию и дал это объяснение, а на самом деле главный позыв – это отстранить побыстрей человека от себя. Вот главное – чтобы этого не произошло. И тогда это уместно, даже если этот брат огорчится. Это будет действие уместное – отстранить его, но когда ты мягко вот это объяснил ему предварительно».
138. «Учитель, помоги мою проблему решить».
139. «Да, да».
140. «С момента, когда первый раз с Тобой воочию встретился в Минусинске, я ощутил у себя в груди во время общения зажим, тянущее, сосущее, сдавливающее ощущение. И я с ним живу. И когда у меня возникает желание к Тебе прикоснуться, обнять, я настраиваюсь на эту мысль, на этот образ, и у меня этот зажим усиливается, он меня не пускает это сделать. То же самое сейчас возникло в общении с соседкой. У меня проявляется чувственное влечение к ней, тяготение к общению чувственное».
141. «Тут важный момент – тяготение как к женщине или тяготение к какому-то общению. Это связано с определёнными интересами. Бывает, уровень затрагивается общения, который очень интересен, приятна форма общения».
142. «Приятно быть вместе, приятно разговаривать, приятно прикасаться».
143. «Ну, если человек приятен, прикасаться вообще, как правило, всегда тоже приятно».
144. «Но вот в момент, когда возникает желание прикоснуться, и возникает ощущение зажима внутреннего опять. Оно всплывает, активизируется».
145. «Теперь надо всё точно поставить: в каком случае уместно опереться на зажим, в каком случае будет неуместно. То есть есть вещи, которые надо просмотреть, проконтролировать и удержать, а есть вещи, которых вовсе не требуется так уж бояться, к примеру желание обнять (подошёл, спросил, можно ли обнять, – да пожалуйста).
146. А вот уже к женщине проявить «можно ли обнять» – здесь уже надо быть осторожней. В отношении женщины мужчина должен вести себя не так, как Я разрешаю женщине вести себя в отношении мужчины. Поэтому здесь мы уже должны будем разбить всё по деталькам, и каждый отдельный случай надо будет посмотреть.
147. Но в целом о зажиме, про который ты говоришь… это касается тех вещей, которые при соприкосновении со Мной, если они не относятся к Моему миру, миру Того, от кого Я иду, начинают активизироваться внутри человека, чтобы не позволить ему взять Моё.
148. Потому что любое соприкосновение со Мной начинает активизировать внутренний мир. То, что там есть, на что прежде торопится опереться человек, это быстро начинает у него активизироваться.
149. Поэтому, когда начинается общая встреча, где приходят разные люди, там интересные явления раскрываются сразу, и быстро выявляется лицо каждого, и характерно начинает этого человека раскрывать такое общение со Мной.
150. К этому очень просто надо относиться. Это то, что не требуется сразу как-то квалифицировать, совершенно не требуется.
151. Мы просто перейдём к отдельным моментам, рассматривая жизненные проявления конкретные, простые… Поэтому смелее спрашивай эти вещи, и Я все их буду пояснять».
152. «А то, что я привязан к этому ощущению, которое в груди?.. Например, я почувствовал желание прикоснуться, желание погладить по волосам. И когда я внутри себя образ выстраиваю, представляю, как я это делаю, у меня внутри ощущение лёгкости возникает. Я решился это сделать, и мы первый раз за руки взялись. Я это сделал – и у меня как бы ушёл зажим, но я начинаю привязываться к этому, мне нравится, что уходит зажим».
153. «Это, можно сказать, и нормально, и надо быть осторожным. Когда ты начинаешь побеждать себя, обретаешь хорошие ощущения, которых раньше не имел, то, конечно, в этом случае появляется предрасположенность к ним прилипнуть.
154. И когда ты начнёшь залипать, то у тебя появится предрасположенность делать что-то сверх нормы, сверх меры. И вот тут-то как раз нужны дополнительные общения, где пойдут уточнения: да, вот тут уже достаточно; а вот это нормально, да, это можно продолжить. И вот эти уточнения как раз здесь необходимы.
155. Но это естественно. Ты сейчас испытываешь то, что в таких случаях всегда бывает. И если это не контролировать, то залипание бывает настолько сильным, что потом достаточно болезненно даётся видоизменить его. Там много может дополнительных трудностей возникнуть. То есть, получится, как в поговорке – «из огня да в полымя», из одного горячего момента сразу в другой горячий момент перелетаешь. И тут, конечно, дополнительный просто лишь контроль нужен.
156. Это и есть «научиться». А то вы ноги имели, а получается, никогда не ходили. А тут Я вам объяснил, что хватит вам ползать, давайте ходить. Вы обрадовались, узнали, что это, оказывается, так быстро можно делать, так легко, такие удобные вещи могут быть с помощью ног сотворены. И вы соскакиваете в упоении, и первые ощущения – так здорово!
157. Но ноги ещё пока непослушны! Высота отрыва от земли увеличивается, вы начинаете падать, ещё больнее ударяться, чем раньше могли удариться, когда ползали. И тут более опасный момент возникает. Тут надо вас придерживать, потому что так сразу взлетать-то, если ещё и недостаточно держишься на ногах, это может быть очень опасным, может занести в сторону.
158. Ну вот давайте тогда сейчас главное и уяснять для себя. Мы ведём встречи, которые как раз и призваны помочь все детали очень чётко вам уяснить».
159. «А у меня это обычно как бывает… Например, с утра вспоминаю про неё, чувствую – соскучился, хочу увидеться, хочу прикоснуться. Решился прийти и спросить разрешения обнять. Обнялись мы. Я чувствую, что этот зажим становится легче, и мне хочется ещё прикасаться, хочется уже погладить, за руку подержать. Но я знаю, что у неё, возможно, нет этой потребности. Тогда мне уже надо сдерживаться?»
160. «Да, и не бояться того, что если ты уменьшишь такие прикосновения, то как будто бы зажим может вернуться. Чтоб вот этого внутри страха не было.
161. Потому что он тебя может именно с этой позиции подтолкнуть к увеличению этих действий. Тебе кажется, что чем больше это делается, тем больше убирается страх. А на самом деле нет. Главное, что ты сделал этот шаг. И всё, это уже сдвинулось у тебя внутри, в психике уже началось изменение важное.
162. Поэтому тут не требуется множественность повторений, чтоб это уже начисто изнутри убрать. Оно начнёт убираться теперь уже. Главное, что пошёл, ты сделал нужный шаг в нужном направлении.
163. Теперь смотрим следующий зажим: какой ещё там никак не движется? на чём ещё произошло залипание? Следующее решаем. И вот так потихонечку-потихонечку…»
164. «А у него это вот как происходит… – вступила в разговор жена. – Он делает шаг к соседке, обнял её, к примеру, – зажим как бы уменьшился. Он, значит, чувствует, что есть положительные изменения, и ему хочется ещё шаг сделать, за руку подержать. А когда он потом перестаёт эти действия делать, возвращается зажим с ещё большей силой. И такой зажим, что он даже подойти к ней не может вообще. И он начинает бояться».
165. «Это внутренний страх. Это ничего, не надо этого пугаться».
166. «Он начинает переживать, что не может никого обнять…»
167. «Главное – в это не впадать ни в коем случае. Это побочное явление таких смелых шагов. Вы делаете сейчас усилия по разрешению того, что в естественных условиях вы бы не решали.
168. То есть Я активизировал вокруг вас среду и позволяю делать вам то, что призвано за короткое время привести к сильнейшему изменению, которое в естественной среде могло длиться очень долгими годами, десятилетиями, порой веками. Вы делаете это сейчас за очень короткий период времени, да. Это совершенно не присущие шаги человеку на данный момент времени.
169. Поэтому у них, естественно, будут определённые побочные явления, которые могут выглядеть пугающе. Но здесь важно на них не зациклиться, да, не испугаться. Вы должны твёрдо держать руку Истины и чётко следовать дальше.
170. Вот это очень важно, потому что вы идёте по необычной дороге. И, вступая на эту дорогу, нельзя делать метания, какие привычны по жизни. Это явление достаточно серьёзное. Это как Я ввожу вас, к примеру, в какой-то лабиринт… и если вы потеряете Мою руку (а ответвлений очень много), вы начнёте метаться. И всё, и потом уже…»
171. «Ищи-свищи».
172. «Да. Это ни в коем случае нельзя делать сейчас, эти привычные какие-то метания.
173. Сделали шаг – нормально. А теперь что-то повлекло ответное, потому что у вас должно активизироваться то, что должно вернуть вас как будто бы в ту колею, из которой вы пытаетесь выйти. То есть срабатывают силы, удерживающие вас.
174. И получается как резина: чем больше вы растягиваете, тем больше она, казалось бы, начинает тянуть назад. И если тут вы поддадитесь этому, то она выстрелит. Вами выстрелит, как из рогатки, и вы прилипнете куда-нибудь, – засмеялся Учитель. – Будет не очень приятное зрелище. Поэтому тут, конечно, очень важно точно двигаться.
175. Сейчас Андрюшка делает какой-то один шаг, но есть ещё масса шагов, за которые надо также браться. И множество разнообразных этих шагов не только у него – у тебя, как человека, который рядом находится, потому что у вас плотный контакт энергийный происходит (насколько ты меняться будешь); у других ближних, с кем у вас контакт идёт. У вас единое поле начинает складываться.
176. Тем, как вы активно начинаете изменяться, вы и призваны друг другу помочь, потому что здесь требуются колоссальные усилия. И ваше единство играет немаловажную роль вспомогательную.
177. Поэтому надо действовать и ни в коем случае не впасть в умозаключения, что опять что-то не так. То есть, когда вы начинаете признавать своё поражение, вот это очень опасно.
178. Почему чаще закрыт человек, он чаще стремится к уединению? Потому что он очень неуверен в себе. И поэтому задача раскрыть его – она весьма непростая.
179. Как только он начнёт предпринимать эти усилия, те страхи, которые внутри есть, начнут резко активизироваться, чтобы вернуть его на место. Но это уже не просто может вернуться, оно начинает «стрелять». И поэтому, уж если пошли, теперь надо делать всё, очень чётко исполняя Истину, точно следовать тем указаниям, рекомендациям, законам, которые на этот момент Я буду вам помогать увидеть.
180. Главное, чтобы вы Мне точнее сформулировали характер проблемы своей. Вот есть таблетки гомеопатические, они ведь порой делаются под индивидуального человека. Так вот нечто подобное и здесь получается: чем точнее вы скажете Мне о своей проблеме, тем Мне лучше будет уяснить индивидуальность, присущую именно вашей проблеме».
181. «Всё происходит так… Например, он делает шаг к Свете, он спросил разрешения, обнял её – зажим уменьшился. Он, вдохновлённый, приходит на собрание, сидит и мне шепчет: «Я хочу обнять всех, но я вижу – никому это не нужно». И смотрю – он мрачнеет на глазах, и вот этот страх опять наваливается на него. А я, глядя на него, начинаю переживать. И настолько переживаю, что мне хочется из плоти выпрыгнуть и убежать. Не могу я смотреть на его мучения. Вот что это у меня такое? Когда рядом близкий так переживает, то я не могу держать жизнерадостное состояние у себя и начинаю переживать ещё гораздо больше, чем он».
182. «Ну ничего. Когда вы любите друг друга, привязываетесь друг к другу, вы очень сильно способны переживать друг за друга. Вы же соединяетесь, и ваши переживания, получается, могут умножаться. Вы друг от друга можете зажигать себя очень сильно».
183. «Можно я скажу? – в разговор вступила ещё одна женщина. – Мне кажется, Наташ, ты изначально даёшь негативную мысль Андрею, что никому это не надо. Но ведь ты не спрашиваешь, надо это другим или не надо. Я вот прихожу на собрание, смотрю – Андрюшка сидит, улыбается. Думаю: «Ой, обнять хочется. Но как я подойду? Вроде же собрание. Ладно, потом как-нибудь при случае сложится». Я уверена, что и у кого-то другого есть такое желание обняться».
184. «В данном случае, опять же возвращаемся к начальному периоду затрагиваемой темы. Когда открывается зажим, страх и человек делает первые шаги, ему, естественно, хочется какого-то подтверждения, что это действительно хорошие шаги, они очень важны. То есть нужна такая поддержка.
185. Как ребёнок любой, делая первые шаги в своей жизни, смотрит на родителей и тоже ждёт этой поддержки: как радоваться могут родители его действиям. И он смотрит и вдохновляется, когда видит радостные их лица, ему ещё хочется больше сделать.
186. И вот аналогичное стремление к этой поддержке тоже возникает. И если каким-то убедительным, явно выраженным образом ближние не показывают, что это действительно хорошо, что никто не против этого, что и все тоже так думают: «Как хотелось бы, да, действительно обняться! Как приятно видеть человека и где-то внутри чувствуешь тяготение обнять его», но это явно не выражено, тогда срабатывает страх, от которого человек пробует пока ещё оторваться. Ведь он не оторвался, он пробует сделать этот шаг.
187. Страх, если вы от него пытаетесь оторваться, будет прилагать усилия, чтобы вернуть вас на то место, откуда вы пытаетесь вырваться.
188. Значит, этот же страх пытается вас убедить, что то, что вы делаете, никому не нужно. Для чего? Чтобы вы от этого отказались, вернулись туда, откуда пытаетесь выйти. Так вот ни в коем случае!
189. Это возможно, но лучше не прилипать к условиям дополнительным, когда кто-то должен обязательно убеждать, что да, это нужно. Иначе вы постоянно ждёте этих убеждений».
190. «Не искать этой поддержки, да?»
191. «Да. Вы же знаете – это истинное. Я говорю: «Так надо» – получается, Моего мало. Нужно, чтоб ещё и подтвердили ближние, что им приятно, когда вы делаете такой шаг. Тогда это будет неверно.
192. Хотя, если вы сами по себе, увидев, что ваш ближний делает какие-то первые шаги, уже начинаете понимать, что у него могут быть такие страхи, и, в свою очередь, прилагаете усилия, стремясь ему навстречу, радуясь, это уже проявление тех положительных плодов мудрости, которые должны быть в вашей жизни, когда вы друг друга вдохновляете, торопитесь поддержать друг друга.
193. Но здесь просто мудрости порой не хватает. Человек не знает, какого рода страхи могут выйти у того, кто делает какие-то первые шаги. Он свои шаги уже сделал когда-то давно (может быть, он их делал гораздо раньше, чем в этой жизни), и забылась эта задача, он не знает характерных особенностей, с ней связанных. И он не успевает сообразить, с чем на самом деле в данном случае сталкивается его брат или сестра, делая эти первые шаги. Не хватает, получается, мудрости у него, чтобы правильно это учесть и шагнуть навстречу.
194. И тогда он остаётся как будто бы один на один и думает: «Ой, наверное, неправильно. Ой, наверное, действительно уже никому не нужно», и пугает себя. Конечно, тут может сильно сработать страх. Если вовремя себя не удержать, то стрельнет эта «рогатка» – где-то на стенке вы прилипнете».
195. «А если говорить: «Да ну, какая ерунда. Эти мысли от страха. А люди все рады меня видеть, они рады будут со мной обняться. Если я раскрою объятия, то никто не отвернётся», это же уже положительная мысль о ближних? И тогда страх тоже может быстрей уйти?»
196. «Можно так. Это тоже правильное решение, когда вы не торопитесь поверить в то, что ближние этого не хотят, что никто в этом не нуждается. Да нет, конечно, в хороших объятиях вообще нуждаются все, потому что хорошие объятия всем приятны.
197. Мы в данном случае успели затронуть только то, где объятия могут вызвать какое-то негативное ощущение. На данный момент это ещё встречается. Бывает неумеренное отношение кого-то к такому таинству, и он обнимает ещё пока с определёнными психологическими неровностями, то есть негармонично. И это можно ощутить. Это бывает, но это не значит, что оно везде.
198. Хорошее объятие, доброе, с хорошими помыслами, всегда, как правило, воспринимается положительно. Поэтому здесь поторопиться сказать, что это никому не нужно, – это будет ненормально.
199. Если есть внутри хорошее устремление, хорошее к этому отношение, – всё, это объятие уже началось, даже если вы не обнимаете друг друга руками. Желая обнять, вы уже обнимаете.
200. А дальше – насколько уместно – это уже можно посмотреть по ситуации. Чтобы действительно не превратилось это во что-то формальное, когда, если люди привыкли здороваться друг с другом, обязательно надо сказать «здравствуйте». А когда, проходя мимо, кто-то не сказал «здравствуйте», но внутри пожелал здравствовать (может быть, даже не улыбнулся, думал о чём-то, просто тема была очень важная внутри), у того человека, кому было направлено это молчаливое пожелание здравствования, возникает впечатление, что что-то с ближним не в порядке, видимо, он зазнался, перестал здороваться. Начинают накручиваться страхи. Но ведь на самом-то деле он ему пожелал. Тогда что же он ощущает?